Дела банные. Часть 6: Первая ласточка

Спустя неделю позвонила мама:

— Надеюсь, что ты не обижаешься за то, как мы, по английски, уехали?

— Нет, конечно, просто так внезапно!

— Ну, сам понимаешь, отцу было бы немного неловко утром с тобой увидеться! Вот мы и решили уехать. Ты — как? Лучше, хоть чуток, становится?

— Мам! Мне неудобно подробности тебе рассказывать!

— Да, или нет? И всё.

— Да, но очень медленно.

— Я тут в город ездила, снимки твои показывала в хирургии. Мне прямо сказали, что если активно не заниматься лечением, то года два ты будешь выкарабкиваться, и ещё года полтора восстанавливаться до прежнего состояния. Может, тебя на юг свозить летом, чтобы море, витамины, солнце?

— Дорого.

— У нас с отцом один сын, и другого не будет.

— А дача? Козы, куры?

— Отец с вами поедет, а потом, у нас ещё и дочь есть! Попрошу помочь.

— Идея мне нравится. Хочется, конечно, поскорее выздороветь!

— Ты со своей говорил после этого, как она?

— Расцвела. Ну, тогда, если не обижаешься, мы снова приедем, к внуку, на день рождения. Что ему подарить?

— Мам, это ты в детском садике работала! Ну, я не знаю, что ребёнку в семь лет можно подарить. Машинок у него и так полно!

— Восемь. Ладно, мы подумаем. На юг летом поедете?

— Да, — сдался я, надеясь, что к лету стану перемещаться боле-менее нормально.

Жена, на восьмилетие сына, организовала детский праздник в америкосовском ресторанчике. Ей помогала её сестра и моя мама. Мы с отцом остались дома

— Как ты сам? Как твоя машинка, заработала? — спросил он меня, переборов смущение.

— Пап, ты же понимаешь, что это — надолго! Давай без дежурных вопросов!

— Моя, утром, просто светилась вся. Так что — все довольны, и не накручивай себе всяких мыслей.

— Ну, не знаю, я бы от ревности умер, наверное. Тебе что, кошки душу не скребут, что ли?

— Бурчит, конечно.

— Даже не знаю, чем тебе помочь!

— Пап, знаешь, меня больше всего изводит то, что я не знаю, что там и как у вас. К тому, что это вообще происходит, я отношусь спокойно, а вот то, что я не вижу, не знаю как — просто изводит. Не знаю почему, но если бы я видел, знал — на душе было бы спокойней.

Отец покраснел до кончиков ушей и долго молчал.

— Хочешь, чтобы я её в это время сфотографировал? А она согласится?

— Не знаю. Нет, наверное. Вы же опять, в той же комнате будете, наверное?

— А ей снова нужно?

— Три недели прошло.

Он пожал плечами.

— Поможешь мне?

— А что нужно?

Я дотянулся и достал из тумбы стола видеокамеру и кабель удлинитель.

— Вот, этот шнур сможешь рядом с телевизионным протащить в ту комнату, а после в стенке незаметно поставить вот эту камеру и подключить к кабелю?

Отец вновь заметно покраснел и молча взял оборудование из моих рук. Пока он старался, пропихивая по каналу разъём, я включил ноутбук. Камеру налаживали перекрикиваясь: правее, выше, и тому подобное. Когда