За все надо платить

тяжело дыша лежали рядом на спине, и приходя в себя разглядывали трещины на бетонном потолке. Маша стыдливо извинилась за свое поведение, свой поступок.

— Сама не знаю, что нашло на меня! — бормотала она, пряча глаза.

А спустя пару дней все повторилось. Вкусив сладкий запретный плод, они уже не могли остановиться. Лишь наращивали безрассудство, все больше потакая своей похоти и погружаясь все глубже в бездну порока...

Бабье лето затянулось, балуя горожан теплом и солнечными отголосками лета. Двое прогуливались по неприметным тропинкам некогда оживленного, а ныне запущенного сквера. Тут они не боялись быть увиденными кем-то из знакомых. Теперь это место пользовалось не самой доброй славой и людей здесь практически не бывало, но зато это была самая короткая дорога от школы до дома, где жила Маша.

— Что со мной не так, Дим? Когда ты рядом, я теку. Это я сейчас не утрирую, в прямом смысле. Я намокла там просто от того, что ты идешь рядом, что наши рукава соприкасаются. И я никогда не могу тобой насытится. Нет, я ощущаю оргазм, каждый раз с тобой он опрокидывает меня в самый центр непрекращающейся, словно нарастающей волны. Но... очнувшись, я понимаю, что голодна, еще пуще, чем прежде. Вновь хочу тебя! А что я стану делать, если тебя не станет? — Она остановилась и схватив его за рукав заглянула ему в лицо. — Ну почему ты всегда молчишь, когда я говорю об этом.

Она действительно последнее время часто задавалась этим вопросом, словно предчувствуя что-то, и задавала его Дмитрию, которого эта тема нервировала. Вот и сейчас, добрая прогулка заканчивалась тем же самым вопросом. «Что я стану делать, если тебя не станет?».

Дмитрий вдруг грубо схватил девушку за волосы, намотав их не кулак и потащил в сторону от тропы, где густели еще не пожелтевшей и не опавшей листвой заросли кустарника и мелколесья. Там, в гуще, он вдавил взволнованную Марию в ствол дерева и тесно прижимаясь к ней впился в ее губы целуя и кусая их. Одной рукой он продолжал крепко держать ее за волосы на затылке, другой распахивал плащ, задирая подол юбки и нашаривая под ней резинку капроновых колготок и трусиков. Проникнув под резинки, его холодная рука жадно устремились вниз и пальцы тут же погрузились в ее горячее влажное лоно, словно в расплавленное масло. Маша вздрогнула, колени ее разом подогнулись, она чуть просела и пальцы Дмитрия почти выскользнули из нее, но мужчина еще теснее прижал ее к дереву своим телом и начала резко и глубоко погружать в нее пальцы и тут же вынимать их. Она вздрагивала с каждым погружением, сопровождая это стоном, но не муки, а страсти. Мария теснее прижала друг к другу колени, чтобы ярче были ощущения. Мужчина крепко держал учительницу за волосы и эта боль, доставляемая сотней натянутых волос, приносила ей удовлетворение и возбуждение. Оргазм, который обрушился на нее, сокрушил девушку и едва пальцы