Цикл школьных историй: Дима Еремеев

совершенно не заглатывая член глубоко.

— Ты плохо стараешься, сучка, так я никогда не кончу. — Пришлось оторваться от ее киски и заняться этим вопросом непосредственно самому. Длинные волосы, что свисали с ее прекрасной головушки прекрасно подходили на роль сбруи. Я замотал ее волосы в хвост и руками направлял голову прямо на член. Она кажется уже привыкла к нахождению члена так глубоко и сопротивлялась уже меньше. Да и энтузиазма в ней появилось больше. Ника начала поддерживать член одной ручкой, чтобы лучше контролировать вход, а другой сжимала мои яйца, чтобы доставить мне ещё больше удовольствия. Появилось ощущение скорого наступления оргазма и я был несказанно этому рад. Я сжал ее голову сильнее и начал заканчивать сам.

— Я кончаю, только попробуй пролить что-нибудь мимо... — Я вгонял член на полную, не обращая внимание на ее нытье.

Сейчас я лишь хотел спустить все, что накопилось с последнего раза, ей в ротик и посмотреть, как она причмокивая это проглотит. Ника стучала по мне кулаками, пытаясь вырваться, но было уже поздно. Когда член вновь исчез в ее ротике из него начало извергаться семя пропадая в недрах горла.

Я испугался, что ее стошнит. Горло начало спазмировать, в экстренном порядке пришлось эвакуировать стреляющий член из ее глотки. Он продолжал постреливать, одна струйка легла ей прямо на нос, а остальные, менее интенсивные, падали на ляжки и коленки. Ника продолжала громко кашлять и отплевываться и уже готовилась тошнить в унитаз, но понемногу спазмы отступили и она успокоилась, долго и тяжело набирая воздух в легкие и злобно смотря на меня.

— Горло болит, дебилоид. Зачем внутрь мне было кончать, у тебя совсем нет мозгов, а? — Голос действительно был хриплым и тихим, я перестарался.

Но я был горд собой. Спустить в ротик самой стервозной сучке в школе — это поистине великий поступок. Теперь оставалось только избавиться от последствий и спешно покидать школу. Я оторвал от рулона туалетной бумаги несколько кусков и начал вытирать ее лицо от спермы, мокрой туши и размазанной по всему подбородку помады.

— Заткни свой рот, а то придётся повторить. — прошептал я, отматывая от рулона новые куски и протягивая ей в руки. — Ноги свои вытри, быстро.

Согласно правилам, в ответ должно было последовать очередное оскорбление, но, вопреки моим ожиданиям, Ника без всяких пререканий принялась оттирать сперму от гладких худых ножек.

На грязном кафельном полу лежала одежда Ники и ждала, когда ее поднимут. В туалете, как и на всем этаже не было слышно ни звука, сохраняя для нас ощущение уединенности. Поэтому, даже когда сексуальное и физическое напряжение отступило на второй план, мы продолжали вести себя по новому. В желудке появилось непонятное мне чувство близости к этому человеку и даже некоего сопереживания. Ника же была на удивление молчалива и спокойна, когда я протянул ей лифчик. Не хотелось уходить из этой кабинки, остаться здесь еще на один урок — воспаленный мозг напридумывал ситуаций на