Содержанка

никому не отдам никогда. Уж лучше ты умрёшь. Ты думала, что, если ты не сдала меня тогда, то всё изменится?

— Нет, я...

— Тихо. Я не договорил. Я вбухивал в тебя бабки, баловал тебя всем, возил везде. Чем ты мне отблагодарила? Я бросил семью ради тебя, хотел жениться на тебе. Что взамен? Почему ты тогда выжила? Чтобы снова причинить мне боль? Хочешь добить меня до конца? Кто тут был с тобой? Скажи, и я убью и его!

— Так не должно... — снова пыталась вставить я слово, но он отвесил мне сильную пощёчину.

— Замолчишь или нет?! Твои слова ничего не исправят.

— Раз ты всё решил, то действуй.

Гена навёл на меня пистолет, а я от ужаса словно окаменела, голос пропал.

— У меня есть одна идея. Не хочешь потрахаться перед смертью? — сверкнул по мне хищным взглядом он.

И тут я сказала то, чего не должна была, но моя гордость взяла верх над инстинктом самосохранения — Ты больше никогда не получишь меня, мерзкий ты подонок.

— Я же совсем забыл, ты же только что трахалась в этой постели с кем-то. Мне бы тоже могла отдаться, шлюха.

— Да я лучше умру, чем ещё хоть раз ты прикоснёшься ко мне — выплюнула эти слова ему прямо в лицо, после чего он весь покраснел и затрясся. Он приподнял пистолет, нацелился на меня. Я стала прикидывать свои шансы, но не рассчитала приоритеты. Попытка кинуться к двери, где стоял он мне наперерез, была провальной. Лицо Гены перекосила странная ухмылка и он нажал на курок. Меня окутала темнота и пустота.

Позже я слышала какие-то крики и голоса, какой-то шум и снова проваливалась в небытие. Какой-то белый свет залил глаза, и я подумала, что это и есть мой конец. Моё тело витало в невесомости. Какой-то голос звал меня, а я улыбалась и пыталась протянуть руку, но жгучая боль пронзила её и вернула меня в реальность.

— Девушка, Вы меня слышите? — отдалённо слышу я голос и киваю головой. Потом ещё раз попробовала прийти в чувство, и снова яркий свет пронзает глаза. Понемногу прихожу в сознание и вижу силуэт мужчины. От испуга я попыталась вскочить на ноги, но снова почувствовала эту самую, непонятно от чего, обжигающую боль в руке. Меня уложили на место.

— Вам нельзя сейчас вставать. Наркоз ещё действует. Сколько пальцев Вы видите?

— Три — сипло и тихо отвечаю я.

— Хорошо. Всё в порядке. Отдыхайте.

Меня снова накрыл сон. Не знаю сколько так прошло времени, но до меня стали доноситься чьи-то крики и споры.

— Вам нельзя сюда! Постойте же! — кричала какая-то женщина, видимо медсестра. Я открыла глаза, и в мою палату ворвалась Ира.

— Ужасно выглядишь, подруга — едва не плача сказала Ира.

— Спасибо.

— Как ты?

— Как видишь. Снова жива.

— Господи, да ты не то, чтобы в рубашке родилась, а в бронежилете.

— Точно. Кстати, ты не знаешь где он и что вообще произошло?

— Его