Московский Нуар. Восемь месяцев назад

просто помогли друг другу притупить боль. Ну, и нам было хорошо вместе. В отличии от моей бывшей в постели Оля была немного зажата, с бывшим мужем у них в койке не все гладко было. Но постепенно она оттаяла. Расстались мы через пару месяцев, сохранив при этом хорошие, дружеские отношения.

Потом были и другие... И вот теперь, Татьяна... С ней все по-другому. Я чувствую, что привязываюсь к ней, и что самое страшное, она тоже. Я вижу, как она смотрит на меня. И это пугает. Пугает то, что я не могу дать, того что ей нужно.

Таня сидит напротив меня. Она поднимает на меня свои добрые, серые глаза, поправляет рукой русую челку. А перед моими глазами встают озорные васильковые озера под копной пшеничных волос. И я чувствую себя, последней сволочью.

— Макс, тебе понравилось?

— Спасибо Танюш, все очень вкусно. — Я смотрю на нее. — Так, я в душ.

Вытеревшись насухо махровым полотенцем, я напялив халат иду в спальню.

Спальня у Тани небольшая, но на удивление уютная. Какая-то по-домашнему милая и теплая. Мягкая тахта покрытая ворсистым пледом и плюшевые игрушки. Они всюду, Таня их всю жизнь собирает. Она вообще очень домашняя и теплая, Таня... Когда она прижимается всем телом, мне кажется что ее кожа пахнет сдобой.

Дочь выскочила замуж и укатила с мужем в Германию в поисках лучшей жизни, а со своим мужем Таня разошлась несколько лет назад. Мужик влюбился в молоденькую и решил начать жизнь заново. Кризис среднего возраста пощады не ведает, оставляя за собой руины прошлой жизни и пепелища несбывшихся надежд. Так и осталась Таня в свои сорок лет одна. Разведенка. Она очень тяжело переживала одиночество, и когда в ее жизни появился я, вцепилась в меня как в жилетку. Я умею слушать, а именно этого ей и не хватало. Она часами рассказывала мне о своей жизни, боли которая изводила ее с тех пор как она узнала о предательстве, об ее одиночестве, к которому она оказалась совершенно не готова. Я слушал, слушал и по мере сил пытался утешить. Увлекся... Слишком сократил дистанцию, мы стали чересчур близки...

Я скидываю с себя этот розовый позор и разваливаюсь на тахте. Лежу и слушаю шум воды, доносящийся из ванной, вслед за мной Таня принимает водные процедуры, она вообще очень чистоплотная, в доме ни соринки.

Шум воды прекратился, через пару минут Таня вошла в спальню. Увидев голого меня, развалившегося прямо поверх пледа, она улыбается.

— Нет бы постель разобрать, все-таки вы мужики лентяи. — Она сбрасывает на мягкое кресло, с сидящем на нем большим плюшевым медведем, цветастый халат. Извини Михал Потапыч, сегодня тебе шоу не обломиться, халат накрыл медведя с головой.

Я любуюсь ее обнаженным телом. Она это замечает и не спешит. Грудь конечно уже не такая как в юности, на смену упругости пришла приятная податливость, она немного отвисает, но ведь ее можно подхватить ладонями снизу и приподнять. Набухшие