Украденная жизнь

не собирался останавливаться. Ощущение, что он первый на этом сладком пиршестве (он точно знал, что первый) и что в неё не проникал ранее ничей язык, придавало ни с чем не сравнимое удовольствие всем его действиям. Он глубже зарылся головой меж ее трясущихся ног, зажал темный клитор зубами и оттянул, довольно слушая ее крики. Потом растянул пальцами узкое скользкое отверстие и запустил внутрь язык так глубоко, как только смог. Так он долго терзал ее беззащитное лоно, а потом облизывая пульсирующее и сочащееся влагой. Руками он удерживал ее, то дрожащую то вырывающуюся, сжимая и поглаживая холмики грудей, зажимая соски меж пальцев.

— Дя я будто мщу ей!? — наконец, он отчетливо сформулировал мечущиеся в голове мысли. — Да, мщу...

— Ну все... все... больше не буду, — соврал он, вынырнув из ее растерзанной промежности, погладил по мокрой щеке, вытер льющиеся слезы.

— Ты... ты... — она всхлипывала. — Зачем ты... ? Мне же...

С улыбкой глядя на неё, он встал над ней на колени, запрокинул её лицо, пальцами с силой раскрыл рот и опустил туда длинный эрегированный член. Погладил ее по напрягшейся шее, почувствовав судорожные глотательные движения, оперся руками о постель и заработал бедрами, сперва плавно. Через пару минут перестал осторожничать и уже энергично вгонял пенис в ее глотку, ударяя прыгающими яичками по лицу. Она слабо дергалась под его крупным телом, что-то мычала, но чмокающие звуки заглушали все прочие. Он нагнулся, приник губами к ее выступающему клитору и запустил ладонь в хлюпнувшее влагалище. Вскоре та уверенно и быстро сновала в её горячей глубине. Несколько раз девушка мелко тряслась под ним, на его ладонь хлынули липкие соки. Почувствовав приближение эякуляции, он быстро перевернулся на ней, рывком вошел в скользкое отверстие и через пару фрикций кончил. Мокрой в ее выделениях рукой он прижал ее искаженное болью лицо. Подергавшись в ней, он медленно поднял ослабевшие руки и отвязал ее. Она так и осталась лежать с поднятыми затекшими руками. Вопреки его ожиданиям, она не ругалась и не рыдала. Всхлипнув, помолчав и восстановив дыхание, только тихо спросила:

— Это все... было... обязательно?

Он только улыбнулся ей.

В оставшиеся до свадьбы недели Инга учила язык.

Часть 11

Свадьба была пышной и шумной как на востоке. Ее бабушку привезли на частном семейном самолете. Та строго поговорила с внучкой, отругав за то, что ничего ей не рассказывала о «новой любви и женихе» и исчезла так надолго (бабушке регулярно посылали смс-ки от ее имени с ее телефона). Так же безапелляционно она отругала Амина за «безалаберность и глупость» внучки, «в своем увлечении забывшей бабушку». Скрывая улыбку, он смиренно выслушивал ещё нестарую крепкую женщину, целовал ей руки и окружил комфортом и уважением. Той понравились и жених, и его родители, и богатство, окружившее ее внучку. Бабушке было предложено остаться здесь, в отдельной квартире или доме, как та пожелает, но женщина отказалась. Ей поздно привыкать к чужой стране, пояснила