Фотографии не могут лгать. Часть 2

в это соглашение. Внезапно я стал словно сидеть прямо за столом.

Джанет, которая преподает в третьем классе, рассказывала Ребекке, преподававшей в четвертом, о некоторых наиболее ярких маленьких негодяях, которых она передавала ей. Прослушивание оживленных и юмористических описаний моей женой каждого ребенка вызывало ком в горле. Это был голос человека, которого я любил все эти годы. И было трудно слышать его, зная, что пока что я официально не являюсь частью ее жизни.

В течение нескольких минут шла беззаботная болтовня, и я получил представление о том, как работают учителя начальной школы. От Шариты во втором классе до Лэнса в шестом они вели «досье» на каждого ученика в школе. Информация, которой они обменивались, была настолько всеобъемлющей, что могла бы вызвать ревность у Интерпола.

И слушая мою жену, у меня появилось новое понимание и уважение к тому, насколько она преданна и профессиональна в своей избранной области. Джанет была остроумной и серьезной, игривой и проницательной, и всегда очень умной. Я бы влюбился в того человека, которого слышал, даже если бы не трахал это потрясающее тело почти двадцать лет.

Наконец, Лэнс задал ей вопрос, которого я ждал:

— Итак, я слышал, что вы и ваш муж больше не вместе, что случилось? — Я услышал шелест, когда все они в кабинете повернулись к ней.

Голос Джанет изменился от беззаботного до грустного. Она сказала:

— Мы наскочили на кочку по дороге и решили, что должны вести жизни порознь.

Возможно, Джанет просто пыталась изменить направление разговора, но это было даже не близко к тому, каково было наше соглашение. Если бы я сидел там, как и Лэнс, то воспринял бы то, что она сказала, как декларацию о независимости.

Шарита серьезно сказала:

— Значит ли это, подруга, что вы двое разводитесь?!

Джанет ответила:

— Да, это — один из возможных вариантов. Но это не то, о чем мы сейчас думаем. Мы пытаемся привести наш брак к большему равновесию. Я все еще люблю Тома, но оглядываясь назад, поняла, что моя жизнь полностью сосредоточивалась на нем. Летом у нас была небольшая проблема, в которую я НЕ собираюсь вдаваться, но после инцидента стало очевидным, что ситуацию требуется изменить. Поэтому мы решили, что если когда-нибудь собираемся вернуться друг к другу, мне придется научиться самостоятельно справляться с жизнью.

Я мог слышать, как Лэнс облизывал свои отбивные, потому что тон голоса Джанет подразумевал, что она теперь считает себя полностью отрешенной от меня, и что планирует осуществить это разделение в обозримом будущем.

Я осознал то, что она говорит. Она говорила своим друзьям, что пытается вернуть Джанет семнадцати лет назад, ту, которая самостоятельно прошла относительно успешный жизненный путь. Это было главной целью нашего разделения. Но у двадцатипятилетней Джанет не было никаких обязательств. Так что, не было никакого морального ограничения на эксперименты.

Желание познать жизнь во всех ее вкусовых оттенках идеально подходит для женщины этого возраста. Однако сорокадвухлетняя версия взяла на себя обязательство жить по всем своим