Не повторяется такое никогда. Часть 2: Медовый месяц

была ужасная, я кричала, рыдала, просила прекратить. Слава богу, у Бориса член был не большой 13—14 см. Через 10—15 минут, из-за крови или выделения смазки, боль начала слабеть. Боря — тварь, урчал от наслаждения, ещё бы, узкое влагалище которое не хотело впускать в себя никого и ничего. Продолжалось это минут десять. Он кончал и кричал: — Вот тебе сыночки и дочечки!!! Спермы было очень много. Когда он через две минуты захрапел. Я встала, смыла с себя кровь, сев на ведро сцедила сперму, подмылась. Ушла в другую комнату, прорыдав до утра, прощаясь с детством, юностью, встречая новую счастливую, самостоятельную жизнь. Утром мой муж, вошёл ко мне в комнату.

— Был пьян, понимаешь, извини, сладкая моя? Взял на руки и отнёс на брачное ложе, которое было в крови и разводах от спермы. Имел меня до обеда с небольшими перерывами. Прекратил, когда появилась кровь от вчерашних разрывов. Выслушав мою жалобу, отец сказал: — Он твой муж, дочка! Слушай, уважай и люби всё будет хорошо!

— Пап, зачем ты меня ему продал за долг! Зачем! — плача спросила я.

— Дура, ты дочка, дура!!!

Больше своего отца я не видела. Мы через неделю, переехав в г. Красноярск, Борис сказал по работе. Он занимался, какими то тёмными делами. Заядлый игрок на деньги во все игры, карты были его вторым я. Фарцовщик, спекулянт, интриган, короче говоря, аферист универсал — это мой любимый муж, которому досталась 17 летняя девочка. Он в чём-то прокололся, на него началась охота Красноярскими бандитами. Сменив паспорта, а в них фамилию Ивановы на Кузьмины, мы оказались в селе Охотничье. Он купил хату, где мы зажили, как он говорил, счастливой жизнью. Он продолжал моё половое воспитание. Дома я должна была ходить без нижнего белья. Имел он меня, когда хотел и где хотел. За день у нас было до пяти половых актов. Любое неповиновение, на колени в угол. Часто прикладывался рукой, поэтому всё моё тело было покрыто не только засосами, но и синяками от побоев.

— Катюш, не глупи, даже не думай от меня сбежать! Всё равно найду и убью, за это!!! Я люблю тебя, сладкая моя! Забеременеешь, родишь, и всё будет нормально, — раздвигая мне ноги, всаживая свой огрызок, предупреждал и признавался мне в любви, мой «нежный» муж. Я отдыхала, когда Борис уезжал на 2—3 дня в Усть-Краснодольск, по «работе». Практически всё село было у него в должниках. Проигравшие отдавали долги кто, чем мог: домашней птицей — куры, гуси, утки; солениями, вареньем, всевозможными продуктами питания. У нас появилось небольшое подворье. Вообще, мы не бедствовали. Из города он мне привозил подарки: платья, обувь, бижутерию. Нарядившись во всё новое и красивое, мы выходили в сельский клуб на танцы. Там из-за меня часто случались потасовки и драки между парнями и мужчинами. Я, не смотря на все выходки мужа — твари, из-за обилия половой жизни, наверное, становилась всё краше и привлекательней.