Про завод. Эпизод третий: Лом

то мож после обеда?

— Да вот! — Насонов сунул заму чертёж — Фасонный резец. Начальник его требует, а у меня кальки профиля нет. Опять Клавдия Васильевна просмотрела?

— На! — зам. сунул чертёж мне — Разберись! Мы на обед!

Они пошли к выходу, а я вернулся в техбюро.

У стола Мальковой, рыдавшей взахлёб, собрались все мои подчинённые.

Клавдия Васильевна гладила Малькову по голове, держа в левой руке очки. Остальные бабёнки жалостливо смотрели и перешёптывались.

Все уставились на меня и только Малькова, уронив голову на стол, продолжала всхлипывать.

Не переношу женской истерики!

Много лет спустя, я понял, что тогда было больше игры, чем настоящей обиды от незаслуженного, по мнению обиженной, оскорбления.

— Что случилось?

Малькова порывисто встала, и закрывая платочком лицо, и всхлипывая, выбежала из комнаты!

Бабёнки разошлись к своим столам и продолжили прерванный обед, а Клавдия Васильевна кратко изложила суть

— Опять он на неё наорал!

И пошла к остывающему, на столе, супу в тарелке.

Я глянул на часы: до конца обеда осталось пятнадцать минут.

— «После!»

Положил на стол чертежи и пошёл в столовую.

Малькова ревела из-за расточника: станочника Дегтярёва, работавшего на координатно-расточном станке.

Придирался Дегтярёв к техпроцессу, когда, по его мнению, операция была расписана, либо слишком кратко, либо вообще неправильно, опять же, с его точки зрения.

Наткнувшись на такой техпроцесс, и внимательно изучив описание операции — расточная — выключал станок, шлёпал техпроцесс на тумбочку и ждал, пока в комнату (расточные станки стояли в отдельном помещении цеха) не заскочит мастер участка, которому срррочно (!) нужна была эта деталь.

Деталь находилась в аварийной позиции: на каждом утреннем совещании начальник цеха чуть ли не вытрясывал её из мастера.

А посему, через пару минут, в комнату заскочил мастер и к Дегтярёву — Ты чё, куришь?! Почему не делаешь? — и тычет в заготовку, зажатую в поворотном столе на станке.

— А потомуу! — Дегтярёв прихлопывает листок техпроцесса и двигает мастеру — Что здесь написан полный бред!

— Кто писал? Людмила? — мастер переворачивает листок — Малькова. Опять!

— Вызывай её сюда! — Дегтярёв выхватывает техпроцесс из рук мастера, шагнувшего, было, от тумбочки.

— Да ладно тебе, Николай, доведёшь бабёнку до слёз, месячные придут раньше!

Мастер пытается уладить конфликт полюбовно, но шутка пропущена мимо ушей

— Вызывай! Или я пойду к начальнику цеха! Пусть он разбирается!

— Не с той ноги ты сегодня встал, что ли? — бурчит мастер и выходит.

После обеда, едва я успел зайти и сесть за свой стол, в техбюро ворвался Владимир Павлович.

Зам был невысокого роста, такой кубышка: не толстый, но плотненький. И шустрый, как электровеник!

И сходу ко мне — Ты разобрался?

— С чем? Владимир Павлович?

— Как с чем? — возмутился зам и наклонив голову, сунул левую руку в карман пиджака, а правой опёрся о мой стол

— Свёрла или резец? — уточнил я

— Резец, конечно! — он пожал плечами и обвёл взглядом техбюро — Ну и свёрла тоже!

— Какой резец? — насторожилась Клавдия Васильевна

— Вот этот! — зам хватанул чертёж со стола

Клавдия Васильевна подошла и, сняв очки, взяла чертёж, и удивлённо уставилась на зама — Я давно отдала техпроцесс,