и объятиями, нечастыми и как бы «случайными» поцелуями то в шею, то в плечо, то в щёку, старался расшевелить партнёршу. Лена не сопротивлялась, но и не проявляла соответствующей моменту взаимности.
Она осталась в довольно сложном одеянии, состоящем из бюстгальтера и колготок поверх трусов.
Зрелище было очень соблазнительным, только Лена, судя по всему, не собиралась производить на меня впечатление.
— Иди! — она подтолкнула меня рукой на выход из комнаты.
Я, повинуясь её желанию, принял душ первым. Ополаскиваясь под душем, я надеялся, что Лена присоединится ко мне, ведь все условности, вроде бы отброшены и можно вести себя свободно, но когда я, совершенно голый, вернулся в комнату, она поспешно прошмыгнула в ванную и закрылась там.
«Предварительные ласки в ванной» завершились так и не начавшись...
Лена предпочла скрыться от моих взглядов.
Я старательно «не замечал» своей наготы, думая, что это раскрепостит Лену и возился с телевизором, настраивая какой-нибудь музканал, когда она вышла из ванной, на ходу вытираясь и одновременно прикрываясь полотенцем..
Отбросив на стул покрывало с кровати, она села, закинув ногу на ногу, и все так же держала руку на груди, прикрываясь спереди полотенцем, при этом вызывающе глядя на меня.
Ну вот! Она сделала свой ход. Вопрос во мне? Я вроде бы тоже готов, но что-то всё ещё шло не так.
Лена, вероятно, ожидала от меня действий, не вызывающих каких-либо сомнений, и я начал.
Забрав у неё из руки полотенце, я уложил Лену на кровать и лёг рядом.
Нежно целуя её, я руками гладил её тело везде, где мог дотянуться. На поцелуи Лена вроде бы как-то отзывалась, но не более того, и по всему её поведению было видно, что бурных объятий, самоотдачи, каковая и является страстью всё на свете затмевающей, нет и в помине.
Если я старался губами не оставлять без внимания ни одного участка её тела, то она в противовес не проявляла усиленного рвения, и немного выходила из комы только во время моих поцелуев в губы.