Любовница

телефонные звонки. Слушали музыку. Снова занимались сексом. Меняя позы, локации, углы проникновения, то сокращая, то увеличивая амплитуду движения, погружаясь очень глубоко или находясь на поверхности. Она стонала, кричала, комкала постельное белье, хаотично опиралась ладонями о стену. Вцеплялась мне в кожу ногтями и зубами, но нежно, в последний момент, контролируя силу. Она снова пила меня или намеренно пачкалась моей спермой, размазывала ее по груди. Ее волосы щекотали лицо, дыхание попадало мне в рот, смешивалось с моим. Я снова ласкал ее язычком, везде, в самых запретных местах. Мы занимались сексом у окна и у зеркала, на кухонном столе и на полу. Но чаше в кровати: вдоль, поперек, по диагонали, на углу.

— Мы теперь любовники, — сказала как-то она.

Я поморщился и ответил:

— Мне не нравится это слово, какое-то низменное, вульгарное. Давай заменим другим?

— Каким, например?

— Мы ведь не только занимаемся любовью, мы много разговариваем, общаемся, даже больше чем трахаемся. Давай будем Собеседники? Это больше чем просто любовники. Это почти как друзья!

— Собеседники? Ну, если тебе так больше нравится, то давай.

Проходили часы, дни, ночи. Иногда мы расходились по своим делам, чтоб встретиться вечером, иногда проводили в квартире сутки, питаясь пиццей или готовой едой из супермаркета, которую грели в микроволновке.

Мы как-то лежали, за окном лил дождь, я поглаживал пальцами ее сосок, и он тут же затвердел.

— Предатель! — шепнула она на него. — Вот какая на тебя реакция.

В другой раз я попросил:

— Поласкай себя сама? Я хочу посмотреть, как ты это делаешь.

— Прямо сейчас?

— Почему нет?

Ее пальцы скользнули между раздвинутых бедер и словно начали танец, который приносил ей удовольствие. Я переместился вниз, положив голову ей на бедро, чтобы лучше наблюдать это действо. Я целовал эти крохотные пальчики, ласкающие розовую, поблескивающую от влаги плоть. Я ласкал языком ее жемчужинку, сокрытую лепестками чуть выше, пока ее пальцы находили нужные ноты страсти.

Я целовал ей ступни, облизывал маленькие пальчики на ногах. Иногда секс был интенсивный, и наша кожа издавала интенсивные шлепки. Иногда, когда я входил в нее сзади, я тянул ее за волосы, проявляя нежную грубость.

Я целовал родинку между грудей. Поглаживал на спине белый след незагорелой под купальником кожи. Повторяя ее действия, брал в рот ее пальчики и посасывал, играясь с ними язычком.

Нам было очень хорошо.

А потом... потом я все испортил. Я не знаю, как это произошло и почему. Я не мог заранее предвидеть это и предупредить. Я и объяснить это не могу. Но страсть вдруг прошла. Может я перенасытился сексом до отвращения к самому себе, может меня — изменщика, заела совесть, та самая, от которой я всегда отмахиваюсь, а может, накатила хандра от того, что любой сказке, рано или поздно придет конец, и пора будет возвращаться в серую и унылую реальность. Это пришло резко и неосознанно. Как головная боль или тошнота, как недуг, которого не ждешь и не можешь предугадать, но вот