Крановщик

завтра. Кроме того со вчерашнего дня на площадке активно обсуждается новость, что сегодня должно приехать высшее руководство для предварительной приемки уже готового офисного сектора торгового комплекса, поэтому с утра большая часть строителей была занята уборкой территории стройплощадки. Лёша налил себе из термоса горячего чая, и откинувшись на спинку кресла, равнодушным взглядом уставился в лазурную небесную даль, с медленно проплывающими по ней пушистыми облаками. Но все это было лишь незаметным фоном, для красочных картин, с точностью видеофильма, всплывающими сейчас из памяти. Вот он ждет свою любимую у яркой проходной, украшенной клумбами пахучих цветов. Вот, держа в руке родную узкую ладошку с новеньким, еще блестящим обручальным кольцом на безымянном пальце, ведет Галю по бетонному ограждению вдоль узкой и быстрой речки, протекающей недалеко от их дворика. Вспомнилась их ночевка в небольшой лесополосе у самой городской дороги, когда он организовал спонтанный пикник с палаткой и костром. Они занимались любовью, пили ароматный мятный чай вот из этого же термоса, и мечтали всю ночь напролет, пока проезжающая ранним утром поливальная машина, не окатила их палатку волной ледяной воды. Губы Алексея невольно расплылись в улыбке, при воспоминании о том, как визжащая от негодования Галя, долго бежала вслед удаляющейся поливалке, грозно размахивая кулачками. Леша допил чай и, отставив пустой стакан на полочку, снова прикрыл глаза. Но теперь память подбросила ему совсем свежие сцену. Было это пять дней назад. Какое-то непонятное шестое чувство заставило его тогда выйти из ворот гаража, вытирая ветошью руки. Метрах в десяти, неуверенно опустив на землю дорожную сумку, стояла Галина.

— Лёшик!!! Лёш!!! — радостно вскрикнула она, опрометью преодолев разделяющее их расстояние, и бросилась на шею, — Как же я соскучилась Лёш!!! Ты извини меня!

Он обнял девушку за талию, и, прижав к себе, нежно гладил по ароматным волосам перепачканной ладонью. Гладил и понимал, что обнимает уже совершенно незнакомую женщину. Любимую, но чужую. Всю дорогу домой, Галя безостановочно рассказывала про свою удачную командировку. Про то, какие перспективы открываются перед ними. Про предстоящий переезд. И только, дома, взглянув в усталые глаза супруга, она погладила на его небритой щеке еще не сошедший синяк, и вдруг разрыдалась, уткнувшись лицом в плечо мужа.

— Лёш... Лёш... я не могу врать... не буду... Ты знаешь, я же...

Алексей нежно погладил жену по волосам.

— Т-с-с-с... — прошептал он тихо, — не надо ничего рассказывать. Ты ничего не исправишь. Давай просто забудем все, как буд-то ничего небыло.

Прервав рыдания, Галина подняла лицо и, широко распахнув глаза со слипшимися от слез ресницами, удивленно уставилась на мужа:

— Лёш... — она поперхнулась словами, и с новой силой уткнулась в мокрую рубашку, сотрясаясь в рыданиях, — Лёш, я такая тварь... я такая...


Внизу крякнул ревун, объявляя обеденный перерыв, и Леша, вздрогнув, открыл глаза. Облака все с тем же безразличием ползли по синему небу, то пряча полуденное солнце в своих пушистых объятиях, то снова дозволяя игривым лучам, рисовать радужные