Не повторяется такое никогда. Часть 2: Медовый месяц

что на «гуляния» он отправил меня сам, проиграв меня соседу в карты.

— Боря и после всего, этого, наша совместная жизнь с тобой закончилась! Я не буду с тобой жить, нам нужно развестись! Решить это как-то по человечески! Завершив свою речь, я начала собирать свои вещи, разбросанные по всей комнате. Он приподнялся с кровати.

— А чё тут решать! Тут всёёёё моёёёё! Даже тряпки которые я купил тебе, тоже мои!

— Да забирай, козёл! — швырнула я в него собранные вещи.

— А вот ты мне должна! — заорал он, схватив меня за волосы, швырнув на кровать. Разорвав платье до самого пупка, наваливаясь на меня. Увидев, моё опухшее, от «гуляния» влагалище, трусов на мне не было, он растерялся. В этот момент, я с прикроватной тумбы, схватила графин. Пыталась ударить по голове, получилось по челюсти. Выскочив из-под него, рванула к выходу. Схватив за волосы, он ударил меня в лицо, разбив обе губы и нос. Кровь хлынула, заливая шею, груди, глаза. Я вцепилась в его рожу, пытаясь выцарапать ему глаза, оставляя кровавые следы. Удар в солнечное сплетение, сбил мне дыхание и частично обездвижил. Следующий удар ногой, самый страшный, в область печени. Я от боли чуть не потеряла сознание. На меня обрушился град ударов ногами. Бил в основном по ягодицам, стараясь попасть в промежность.

— Я тебя, всё равно, сегодня выебу!!! — заорал он, и всё прекратилось. Послышался звук ломающихся досок, в углу комнаты, где стоял шкаф с вещами. Лежа на полу, обессиленная, от ударов ногами, с пеленою в глазах, я увидела Петра, подошедшего к бывшему шкафу, из которого пытался выкарабкаться Борис. Бил он его не долго, но очень жестоко. Не жалел. Доской разбил, правую ступню. Пётр взял правую кисть руки Бориса. Послышался хруст пальцев и страшный, вопль. Несколько ударов и физиономия Бори превратилась в кусок мяса. Затем Пётр открыл крышку погреба в прихожей и сбросил туда бывшего моего муженька, как мешок с дерьмом, закрыл крышу на щеколду. Подняв меня, аккуратно на руки, со слезами на глазах, прошептал, — Прости меня любимая! Мне нельзя было тебя отпускать! Я только сегодня утром понял, что люблю тебя! Я сделаю всё, так как ты решишь! Но обижать тебя, я никому не позволю! Эти слова звучали, когда Пётр нёс меня к себе домой. Я потеряла сознание. Когда очнулась, наверное, прошло около 30—40 минут, глаза мои от ударов в лицо опухли и не открывались, я ничего не видела. Я была полностью голая, меня, причитая и плача, обтирала мокрым полотенцем, баба Маша.

— Доченька, да что же это такое творится, а? Ты теперь в безопасности, ты у нас, у себя дома! Ты не уходи, не бросай нас с Петром, девочка моя! — поняв, что я очнулась, обращалась ко мне, целуя мне руки, плакала баба Маша. Приведя меня в порядок, она надела на меня, ночную рубаху. Очень сильно болел правый