Кракен

тентаклей. Я даже слегка приподнял её над кроватью. Она все равно думала, что видит сон, а муж даже не пошевелился, выводя носом отвратительные рулады.
Я ласкал не только всем привычные места, но и те, чьи ласки вы считаете смешными и глупыми. Кончики щупалец щекотали уши, нос, подмышки. Она вся извивалась, то смеясь, то глухо и утробно стонала, чем распаляла меня ещё больше. Я хотел, чтобы она своими стонами разбудила этих голубков за стенкой, чтобы они позавидовали её наслаждению. Как она хороша! А как глубока её раковина, что родила не одного ребенка. В неё поместилось целых пять моих щупалец. Они наполнили её теплом и пронзительным удовольствием, устремились к матке и той заветной точке, давление на которую усиливает наслаждение, заставляет тело содрогаться в бесконечных оргазмах. Когда она начала стонать, выгнув спину дугой, я несколькими тентаклями заткнул уши её мужа, чтобы он не проснулся от такого шума. Да, это было отвратительно проникать в ушные отверстия, забитые серой, но это была малая жертва по сравнению с тем феерическим взрывом, который устроила его жена.

Старший сын от шума даже вскочил с кровати, полагая, что матери плохо и нужно идти ей на помощь. Но мои щупальца уже опутали и его. Он думал, что никто никогда не узнает о его первом сексе со святым отцом. Он думал, что никому не сможет открыть свои фантазии, когда его берут, пока он сидит на коленях у мужчины. Даже на фестивале Свободной Любви он не вполне следовал своим истинным желаниям. Бедняга, я помогу тебе. Мои щупальца образовали нечто вроде стула, на который я усадил сына лендлорда. Только вот стул этот оказался с секретом, стоило ему опустить на него свой зад, как в его задний проход без боли, но настойчиво проникли два тенктакля. Он застонал, член его стал расти. Его жена вскочила в ужасе, но и она уже была охвачена мной. Я поставил её на колени перед ним и заставил ласкать ртом его член. Мужчина откинул голову назад и застонал. Вот о чем он мечтал все эти годы. Но нужно было позаботиться и о его развратной жене. Она как раз в той позе, когда её можно взять по собачьи, грубо и рычанием. Рычать я не умею, но достаточно лишь завести её воображение, и она сама представит вместо моих снующих в её истекающей вагине тентаклей того здорового мужика с фестивального пляжа. Я брал её с силой, но стараясь не переусердствовать. Один из моих тенкталей при этом схватил и потянул её за волосы. Она представила, что её жеребец обозвал её шлюхой и начала кончать, как никогда не кончала в браке. В этот момент и её муж изливался ей в рот, испытывая свой первый в жизни оргазм простаты.

Конечно, я не забыл о младшей дочери. Бедная девушка все ещё хранила девственность, хоть ей уже исполнилась четверть столетия, надо