Грешник

Но я же не делаю этого, — продолжила она. — Что же это будет, если мы все начнем идти на поводу у всех своих желаний, а?

Я не знал что сказать. Мне было безумно жалко Таню. Сейчас она была похожа на маленького, беззащитного котенка, который потерялся и не знает куда ему идти; не знает где его дом, где те, кто его накормит, согреет, приласкает. И я не удержался и тихонько сказал:

— Танюшка, ты такая хорошая, такая умница. Мне так хочется пожалеть тебя! Так хочется прижать тебе к себе, утешить.

Она посмотрела мне прямо в глаза. Взгляд был добрый, заинтересованный. По глазам было видно, что она хорошо захмелела.

— Дааа, а чего тебе еще хочется, — спросила она, и первый раз за весь вечер искренне улыбнулась.

Эта искренняя улыбка, этот взгляд, эти глаза повлияли на меня удивительнейшим образом. Я поймал себя на мысли, что смотрю на Таню не как на друга, а как на девушку, которую хочу. Не знаю, то ли алкоголь так раскрепостил мой разум, то ли наоборот затуманил его, но я ее действительно хотел, и мне было все равно, что она жена моего друга.

— Мне... еще... хочется поцеловать твою красивую шейку, — сказал я ей, не отводя глаз.

— О-о-о, — ее глазки заблестели, выдавая неподдельный интерес, — а еще чего?

— А еще...

Но мне не дали договорить. Подошла дочка Тани и сказа:

— Мамочка, я уже хочу спать.

— Хорошо, доченька, — ответила добрым, ласковым голосом Таня, — пойдем, я тебя уложу. Извини, Саша, я скоро вернусь, и мы, — голос ее стал тише, мягче, интимнее, — и мы продолжим наш разговор.

Они вышли. Я остался наедине со своими мыслями. «Черт, — думал я, — что я делаю? Она же жена моего друга. Так же нельзя. Это подло! Друг пригласил меня в свой дом на праздник, а я, как последняя сволочь, пытаюсь приударить за его женой. Нет! Всё! Стоп! Она приходит, и я прошу у нее прощения; говорю, что сказал не подумав».

С шумом, гамом вернулись гости. Уселись за стол. Андрей снова сел на свое место. Рядом с ним сидел его друг и мой приятель Сергей, любящий хорошенько выпить. Он был негласным тамадой за столом, и наливал себе и Андрею больше чем остальным. Они вдвоем были пьянее всех. О чем-то говори, не обращая внимания на остальных.

Шумное застолье продолжалось. Вскоре вернулась Таня, села рядом со мной. Кто-то из гостей предложил тост «за любовь». Выпили.

— Так, на чем остановился наш разговор? — тихо и ласково спросила меня Таня, — помнится, ты хотел рассказать о том, что тебе еще хочется, кроме как поцеловать мою шейку. Или уже передумал говорить?

Не знаю, дорогой читатель, вот хоть убей, не знаю, что на меня так повлияло. То ли последняя рюмка, то ли «... или передумал?», но после этих слов я повернул голову и, глядя Тане прямо в глаза, вместо заготовленных ранее слов извинений выдал:

— Хочу поцеловать твою грудь.

Таня улыбнулась,