Порка

... Лена шла по тратуару бысрым шагом. Она подошла к подъезду, и распахнула дверь в пятую квартиру.

— Эй! Дома есть кто?

— А! Леночка! Ну добро пожаловать!

Высокий симпатичный парень лет восемнадцати широко улыбнулся.

— Вадя, ну что, будешь?...

— Если мы решили играть в эту игру, тебе не стоит называть меня Вадей. Вадим.

— Ладно. Да, я принимаю твои условия, обязуюсь никому говорить не слова, не матери, ни отцу. Я буду приходить сразу после школы и остоваться до семи. Я в твоём полном распоряжении. Можно почти всё, только не отрубай мне конечности, не выкалывай глаза и не засовывай ножик не в одну из дырок... Список можно продолжить, но, думаю, ты поймёшь, что можно, а что нельзя.

— Ясно. Чтобы не было следов на лице, ладонях, и шее, правильно?

— Да, конечно. Я сказала предкам, что я у моей подружки Юльки. Так что, не волнуйся.

— А что я тебе за это должен?

— Вадик, как договорились. Ты будешь делать все мои контрольные по геометрии и физе целый год... По-моему, не такая большая цена, что скажешь?

— Полностью согласен. Пойдём выпьем чаю и обговарим подробности. Помни, что сейчас ы можешь сказать «нет» и уйти. Не стану держать тебя. Но завтра уже всё. Ты не передумала?

— Нет! — выпалила разом Ленка.

Следующие пол-часа они обговаривали наказания. Договорились, что он её будет пороть так часто как захочет, может связывать, может сажать на поводок. Может засовывать предметы и в писечку и попку, и пожет кусать сосочки. Может бить и хлестать в любое время, и может пороть плетью, и по попке, и по спине, и по грудям. Если она будет вырываться и кричать — н е его дело, бить ещё сильнее. Нельзя использовать ножик, или ножницы...

— Раздевайся!

Приказал ей Вадик.

Она начала смущённо раздеваться.

— Живей!

Железным голосом сказал он и дал ей посщёчину...

«Началось!» — подумала Лена и вся затреслась. Она закончила раздеваться, раздевшись до гола.

— Иди в комнату, Лена.

Лена покорно пошла в комнату. Он — в другую. Из той комнаты мигом донеслось... «Ложись на диван лицом вниз!» Лена легла и начала мастурбировать. В писюше били молоточки, и она как-будто бы горела. Она дотронулась до писеньки и сок пошёл...

Вадик вернулся с ремнём. «Испробуем твою храбрость!» — пошутил он.

Ремень ещё не коснулся нежнейшей попки Лены, как она начала уже извиваться как змея. Вадик положил ремень, взял наручники для рук и для ног и привязал её к кровати.

Лена вздрогнула.

«Ты будешь молчать, иначе вместо пятидесяти ударов получишь ещё десять по спине плёткой, ещё десять по внутренней стороны ноги выше колена, то есть по десять на каждую, и ещё по десять по каждой груди, я умею бить прямо по соскам, а это боль неимоверная, уж поверь, я-то знаю!

И он опустил ремень на попку. Лена вздрогнула, было совсем не больно.

Вадик ударил еще и еще, и становилось всё больнее. Ленка была крайне возбуждена. Её попка двигалась, ожидая следующего удара, и