Воспитание Елены

ангельское личико, лисичий взгляд, белоснежная кожа с румянцами на щечках, сине-зеленые глазки, крошечный ротик с припухшими губками на нем, и наконец ее локоны волос, они просто безупречны как утренний свет, слегка вьющиеся у висков, русого цвета, доходящие чуть дальше затылка и свисавшие локонами наискос от челки до мочки уха, закрывая часть правого глазика и щечки. Если смотреть на ее личико, я дал бы ей не больше 16 лет. Но задорно торчащая небольшая конусовидная грудь из-под голубого тоненького шелкового летнего платичка, которое доходило до самых туфилек на небольшом каблучке, плотно обтягивающие ее изящную талию с неописуемо круглыми и в меру широкими бедрами, говорили, что этой принцессе минимум 17. Я сполз с пенька и продолжал наблюдение с травы. Так было лучше видно. Она шла словно не прикасаясь земли. Как говорится стрела Амура пробила мое юное сердце на вылет. В голове было одно — я ее хочу! Хочу так, как никого ранее. И не только в плане секса, а просто хочу смотреть на это явление с выше, боготворя каждый изгиб ее прекрасного стана. Но что-то было явно не так, она была явно чем-то озабочена и погружена в свои размышления. Слегка наклонив головку, она не спеша шла по направлению наших пеньков. Что, нет, какое чудовище могло огорчить этого ангела, спустившегося с небес в наш грешный мир! О радость моя, почему твои глазки так печальны, что тебя беспокоит, я убью твоего обидчика! Мое сердце забилось так, как будто я выиграл Гран-при вместо Шумахера. Она несла в руке кулек внушительных размеров. Подойдя к нашему логову в метрах 7-ми она остановилась, подняла голову и взглянула вверх на свисающие ивовые прутья над ее эльфическим созданием. Глубоко вздохнув, так что в этот момент ее упругая торчащая своими сосками через тонкую ткань грудь слегка подпрыгнула, она вытащила из кулька складной ножик. Я заметил, что на ней нет бюстгальтера. Признаюсь, что я еще за свою не малую на подвиги жизнь не был так возбужден как сейчас. Она бросила кулек к себе под ноги и смущенно посмотрела по сторонам, словно нашкодивший ребенок, который боится быть застуканным на месте своего «преступления». Убедившись что рядом ни кем и не пахнет, она слегка подпрыгнув ухватилась своей ручкой за ивовый прутик, потянув его на себя, она наклонила ветвь ближе и начала отрезать ивовые прутья один за другим. Как математик и аналитик, я не мог не заметить вполне явной закономерности в ее действиях, а именно — она выбирала прутья длиной метра полтора — два, не толще мизинца у его основания, и только прямые и гибкие. У меня мелькнуло в голове, что она занимается каким-то ремеслом, плетет корзины или что-то в этом роде. Срезав все прутья этой длины с этой увесистой ветки, она отпустила ее и та улетела вверх. От этого звука чуть не проснулся мой друг, что могло испортить всю