Как меня пороли, с любовью и профессионально

Мене» (ну не Вангой же ее звали?). Как бы то ни было, в последствии выяснилось, что белые пышные волосы это парик (хорошо, что она его не сняла как в кино), а зовут ее Света.

И вот я звоню ей с автомата с Белорусского вокзала. Слышимость ужасная, вокруг москвичи, а ее приглушенный и властный голос говорит мне что-то про вязки-перевязки, переодевание в женское белье, нужно ли на меня кричать, как насчет пальчика в п:, нравится ли мне «золотой дождь»: Это меня очень возбудило, во рту пересохло, и я ее переспрашиваю и говорю, так чтобы меня не слышали прохожие, о том, что хотел бы попробовать порку по всякому, в разных положениях, можно ли высечь меня розгами и пр., пр. Потом я позвонил ей еще раз:

— Вы знаете, а я раньше сам себя порол (хотелось мне с ней еще поговорить и все тут).

Вечером, на Чистых Прудах я купил ей традиционный букетик роз. С остановки автобуса, как было условленно, я позвонил ей, обозначился, что я с цветами. Минут через десять подошел спортивный парень.

— Вы муж? (я храбрился перед встречей, и потому хотелось поговорить).

— Вы тоже разделяете ее склонности?

Пройдя дворами через какие-то завалы и строительные траншеи, мы поднялись на пятый этаж. В квартире были два огромных дога. Молодой человек предложил мне раздеться, я дал ему цветы подержать, только начал снимать куртку и тут вышла ОНА. Мое смущение от этой неудобной встречи в прихожей смешивалось с восхищением от этого выхода: высокая, с белыми пышными волосами, вся в черном, в кожаных сапогах-ботфортах и кожано-металлической легкой униформе. Я отдал ей цветы и деньги, она выгнала парня и собак в соседнюю квартиру. На улице я слегка замерз, а дома у нее было не жарко. Мы сели за столик, она закурила, предложила мне. Я отказался. Она еще раз обговорила со мной чего я хочу.

— А если я буду сопротивляться?

— Не бойся, я сильная, справимся.

— Раздевайся.

Я стал медленно раздеваться, стараясь поаккуратнее сложить рубашку и брюки. Удар по ноге поводком:

— Быстрее раб!

Она надела мне ошейник и розовенькую противную комбинацию из синтетики, чем-то напоминающую накидку у парикмахерш: когда я сказал что хотел бы попробовать переодевание, я имел в виду чулки и туфельки (43 размера), лифчик, может быть косметику, но никак не это. Велела идти за ней к косяку в прихожей.

— Кто разрешил тебе идти стоя? На колени!

Ползти на коленях по грязному и холодному линолеуму — занятие, я вам скажу, не из приятных. Когда я встал в дверном проеме (как же она будет меня пороть, в этой прихожей и развернуться негде?) моя дорогая госпожа прикрепила наручниками мои руки по верхним краям косяка.

— Не люблю когда дергаются, — сказала госпожа и тоже самое проделала с ногами. Страшно. Она отодвинула меня в сторону и прошла в комнату за плеткой. Вернулась. Встала в прихожей за моей спиной. Первые удары были