самым ее прямую кишку и впившись в нее своими острыми «лепестками». С нее сняли кандалы и посадили на «коня» так, что острый верхний угол упирался прямо в промежность девушки, а два боковых угла упирались в ее ягодицы. Лена взвыла — под кляпом были слышны лишь ее приглушенные стоны. Ее ноги подняли сзади туловища на этот же треугольник и связали между собой колючей проволокой. Из Ленкиных ног пошла кровь, а ее глаза выражали боль и страх. Руки ее связали в локтях и запястьях толстой рыболовной леской сзади, к леске на запястьях подвели одну из цепей, свисавших с потолка, и с помощью специальной рукоятки подняли цель до такого уровня, что Лена могла сидеть на «лошадке» только сильно пригнувшись вперед. Затем очередь дошла до ее колен, под которыми и над которыми также связали колючей проволокой. Грудь Лене обнажили, приспустив блузку вниз, а соски зажали небольшими зажимами, тесно на них давившими. От зажимов шла веревка, концы которой привязали к кольцам в полу под «конем», что заставило Лену наклониться еще сильнее. На колючую проволоку на коленках привязали гирю, весившую 8 килограмм, что еще более усугубило страдания Лены в районе промежности и ног. У нее уже давно шли слезы из глаз, а ноги в щиколотках и коленах были немного в крови. К «железной лошади» подвели электроды, шедшие от генератора переменного тока, который включался в розетку. «Ну что ж. По-моему все. Когда суд?», — спросил один из кавказцев, — «После завтра», — ответил второй.