Мой мальчик

только наше тяжелое дыхание, звонкие шлепки по телу, поскрипывание стола. Интересно, что будет, когда я дойду до предела его терпения? У его папаши, бывшего вояки, а ныне тихого алкоголика, есть пистолет. Небольшая смертельно опасная игрушка, приятно лежащая в руке. Мы стреляли в лесу по пластиковым бутылкам. Я позорно мазала, он же не промахнулся ни разу. Там же, в лесу, я завалила его на опавшую листву и сделала то, что мой мальчик больше всего любит и реже всего получает. Он часто таскает пистолет с собой.

Я дико боюсь, что однажды его остановит милиция.

Мой мальчик что есть сил сопротивляется, сжимает мышцы. Я продолжаю втискиваться в него. Смотрю на вздувшиеся по гладкой коже багровые полосы. Свободной рукой глажу себя. Дышать трудно, рот пересох, я уже на грани. Наваливаюсь на него сверху, трусь всем телом. Он извивается подо мной, постанывает, того и гляди разрядится прямо сейчас. Еще усилие — и я внутри. Огненный ком во мне взрывается и по телу пробегает волна жара. Издав какой-то полувскрик-полувсхлип, я впиваюсь в тело подо мной ногтями. Потихоньку расслабляюсь.

Мой мальчик наконец перестает бороться, обмякает, как сдувшийся шарик. На его счастье мне лень проводить давно задуманный эксперимент со свечой и резиновыми колечками. Сколько раз, глядя в зеркало, я пыталась понять, что он нашел во мне, стоящее всей этой боли. Самая обыкновенная, в меру симпатичная, в меру неглупая. Наверное, мы оба сумасшедшие. Снимаю перчатку, бросаю на пол. Развязываю путы. Он медленно выпрямляется, наливает вина и пьет бокал залпом. Спрашивает, не глядя на меня: — Теперь так будет каждый раз?

Пожимаю плечами. Откуда я знаю, чего мне в следующий раз захочется?

Он ставит бокал на стол с такой силой, что хрупкая ножка ломается. Усмехается криво:

— Не везет мне сегодня. Что сейчас — к стене, на пол?..

Толкаю его на постель, падаю рядом, целую. Позволяю ему делать со своим телом все что он хочет, даже помогаю, поворачиваюсь, выгибаюсь. Заслужил честно. Бедный парень.

Когда я прихожу к нему в дом на семейные праздники, его родители смотрят на меня с обожанием. Там я милая, скромная и вежливая. Позволяю ему собой командовать. Он знает, что расплата последует жестокая, но не может отказать себе в этом удовольствии. Его мама зовет меня «дочкой», старается устроить поудобнее, накормить повкуснее. Мне бывает иногда стыдно, когда я вижу, как ее сын садясь морщится от боли.

Мой мальчик лежит, обнимая меня, уставший и умиротворенный. Для него эти полчаса «после» самое спокойное время. Ласково ворошу его волосы, целую в макушку. Отдыхай, мой хороший. Не думай ни о чем. Забудь, чем тебе приходится платить за эти тихие минуты нежности. Теперь он не забывает выключать мобильный. Как-то в такой вот уютный момент раздался мелодичный звон — ему пришла эсэмэска. Он лениво потянулся, погладив меня мимоходом по животу. Прочитал сообщение. Смутился, взглянул на меня украдкой. Я отобрала у него телефон. Письмецо было от барышни. Привет,