Отпуск на Ямайке

кто служит мне.

Он вернулся к своей унизительной работе по вылизыванию внутренности туфель Госпожи. Он решил лизать их до тех пор, пока она не прикажет ему остановиться. Она позволила ему лизать ее туфли около 10 минут, и он не проявлял никаких признаков снижения энтузиазма. Как и все рабы — думала она — этот кретин совершенно лишен всякого самоконтроля, если его не остановить, он будет лизать мои туфли до конца своей жизни. Она встряхнула головой и забрала свои туфли из его рук.

— Вы все такие одинаковые, что это вызывает у меня отвращение. — Сказала Госпожа, глядя на меня, чтобы показать, что эти слова относятся и ко мне. — Практически все рабы, которых я знаю, просто не могут дождаться момента, когда я сниму свои туфли. После этого они начинают вылизывать мои туфли изнутри в тайне надеясь что им будет дозволено полизать мои босые ножки. Если и есть вещь, которая меня раздражает, — так это ненасытный раб. Позор! Вам должно быть стыдно уже от того, что вы могли возомнить о себе, что вам будет дозволено лизать даже туфельки Госпожи.

— Простите меня, Госпожа. Я виноват. — Пробормотал Денежный мешок.

— Нет! Я не прощу тебя до тех пор, пока ты не будешь выпорот... жестоко выпорот! Ты долго не забудешь эту порку.

Задрожав от страха, понимая, что у него нет никаких прав и никакого выбора, Денежный мешок униженно склонил голову. Госпожа выпорола это ничтожество его же собственным ремнем. Она сложила ремень пополам и начала стегать своего нового раба, оставляя багровые рубцы на его плечах, груди и ягодицах. Это была славная порка. К моему удивлению Денежный мешок принял ее достаточно стойко. После первых трех ударов ему удалось больше не стонать, хотя каждый последующий удар был сильнее предыдущего.

— Не могу поверить своей удаче! — Сказала Госпожа. — Раб боли!

Госпожа решила испытать нового раба на предмет границы его терпимости. По ее сигналу Рабыня 13 начала щипать соски раба и бить его по щекам. Когда лицо Денежного мешка покраснело от ударов, Госпожа начала бить его по лицу подошвой своей туфельки. При этом Госпожа приговаривала.

— Ты рассердил меня, раб. Ты позволил нескольким каплям моей слюны стечь с уголков твоих губ. Это серьезный проступок. Что случилось с тобой?

Не дождавшись его ответа Госпожа подняла свои руки высоко вверх. Жалкий богатенький фетишист ног и раб боли был полностью парализован. Он не мог оторвать взгляда от подмышек Госпожи, блестевших от пота. Госпожа достаточно разогрелась, избивая нового раба, из ее подмышек стекало несколько тоненьких ручейков пота. Ему, безусловно, хотелось вылизать пот Госпожи.

— Посмотри на себя, раб. — Сказала Госпожа. — Ты не можешь дождаться момента, когда тебе будет позволено нюхать и лизать у меня подмышками. Уверена я смогу назвать еще несколько участков моего тела, за честь вылизать которые ты не задумываясь заплатил бы баснословные деньги. Я права, раб?

— Д-д-да, Госпожа. — Прошептал он.

— Но сначала еще порки! Ты должен