Романтический ужин

проскальзывает во влагалище. Я начинаю «простые» возвратно-поступательные движенья, сначала неторопливо, постепенно увеличивая темп и напор, и вот уже мощными точками я вгоняю член на всю длину, до шлепка бедрами о твою разгоряченную попку, и вновь вытягиваю, так что внутри остается только головка.

В твоем перевозбужденном состоянии, много не надо, и спустя пару минут я чувствую, что ты вновь на грани оргазма. С вслхюпом выскользнув из твоих недр, я вновь хватаюсь за ремень.

Хлесть! С ликующим свистом ремень опускается на внутреннюю сторону бедра в едва ли десятке сантиметров от раскрытых губ. В ответ звучит полноценный вопль, какого сегодня еще не было. Хотя удар и был слабее чем, по ягодицам или внешней стороне бедер, но в таком чувствительном месте эффект несоизмеримый.

Хлесть! Ремень зеркально обжигает другое бедро!

Хлесть!... Хлесть!... Хлесть!... Я наношу серию ударов, почти без привычной паузы, и каждый новый удар ложится чуть ближе к твоей промежности.

Но что это! В твоих криках появились новые обертоны — они слились в единый протяжный стон, тело содрогается в конвульсиях, на последние пару ударов — ноль реакции. Ой, да ты кончаешь... ?!

Удивительно! Похоже, что твое тело, доведенное нескончаемым возбуждением до изнеможения, стало трансформировать боль в ощущение удовольствия, и обжигающие ласки ремня довели-таки тебя до оргазма. То есть, конечно, меня это не удивляет, у многих людей, когда возбуждение начинает возрастать, осознание боли снижается до такой степени, что любой сильный стимул, который в обычных условиях оказался бы болезненным, только способствует возбуждению. В общем-то, подобного эффекта я и добивался, потому вполне удовлетворен результатом.., ах да, чуть не забыл!

Вгоняю член в не так давно покинутую пещерку, кажется, что она еще помнит его размер и форму. Буквально в несколько толчков догоняю тебя и, прижавшись сверху к твоему распластанному телу, дожидаюсь ощущения расслабленности и умиротворенности. Судя по сокращениям твоих мышц, твой оргазм все еще продолжается (а может это новый?), но вскоре и ты затихаешь...

* * *

Пора убирать со стола. Я по очереди отвязываю от ножек стола твои ножки, затем руки (порядок отвязки, заставляющий тебя лишние минуты провести в распяленном виде, конечно, не случаен). Ты пытаешься встать прямо, но не тут то было, твое тело так затекло, что самостоятельно ты еще несколько минут не сможешь не только ходить, но и стоять. Подхватываю тебя и порядком намокшее полотенце, все в ванну. Ванна уже наполнена теплой водой, горячая тебе сейчас противопоказана. Только опустив тебя в воду, я замечаю, что платок все еще пересекает твой рот, узелок затянулся слишком туго и своими силами тебе освободиться тяжеловато. Немного повозившись, развязываю узел. Отплевавшись от платка, ты смотришь на меня и тихо говоришь...

— Спасибо...

Интересно, ты меня благодаришь за платок или.., ладно уточнять не будем.

После ванны ты ложишься на кровать розовой попкой вверх. Я достаю мазь и начинаю осторожными движениями втирать ее в части тела, подвергшиеся сегодня экзекуции... ягодицы, бедра, плечи, спинку... Мазь приятно холодит