Наказание в гараже

у той глаза открылись от страха. Светкин папа взял в руки резиновый ремень.

— Ну вот, пора и тебе получить по заслугам! — сказал он и взмахнул свои страшным орудием...

Бедная девочка вскрикнула словно раскаленное железо коснулось ее ягодиц. Ее мышцы непроизвольно сжались от боли, но привязь удержала ее на месте. Света почувствовала как качнулась машина. Ливень ударов посыпался на Надю.

Хороша попка, — заметил Надин папа. — маковый цвет ей к лицу!

Светка видила как Надя моргала глазами, строила отчаянные гримасы и крутила головой. Машина покачивалась в такт ударам. Как показалось Светке, порка сестры закончилась слишком быстро. Третья и заключительная часть наказания была для Светки самой трудной: ее отвязали от капота и заставили стоять держа руки на затылке. В это время папа приподнял капот, зафиксировал там узкий шнур и опустил его снова. Два длинных конца шнура остались снаружи. Дядя стал укладывать на капоте свежую крапиву.

— Папа, папочка, ну не надо, пожалуйста, совсем по-детски взмолилась Светка, но ее снова подвели к капоту и привязали в прежнем положении. Жгучая боль миллионами иголочек впилась в ее тело. Света дернулась, но дядя привязал ее шнуром так, что она совсем не смогла вертеться.

— Так и лежи! — сказал ей папа, а я пока займусь Ниной!

Затем, схватив пучок крапивы, провел по пылающей спине и ягодицам племянницы. Вначале воспаленная кожа не ощутила даже прикосновения, но вскоре ягодицы покрылись пупырышками и бугорками, и адский зуд прошел по ним.

Гараж огласился стонами и воплями уже двух девушек... Когда порка Нади закончилась, отец и дядя отвязали Свете сначала ноги, с удовольствием посмотрели как она начинает подпрыгивать с привязанными руками. пытаясь стряхнуть прилипшую крапиву, потом отвязали ей руки и поставили кричащую девушку на ноги. Светлана знала, что ей строго запрещается даже и пытаться прикрывать свое тело руками, хотя в этот момент она могла бы и не беспокоится об этом — показать более того, что уже видели ее отец и дядя было невозможно. Мама окатила ее холодной водой с головы до ног. После этого отвязали и Надю. Накинув на девушек халаты и взяв их под руки (обе не могли идти сами), родители отвели наказанных дочерей в дом.

— В угол, красавицы, в угол! — сказал ее отец, срывая с нее халат.

— На колени! — добавила мама.

Светлана переместилась в знакомый угол комнаты. Подняв голову, она передвигалась вперед до тех пор, пока нос ее не уперся в угол. Она встала в угол и попробовала опуститься на колени. Внутри и снаружи Светланы все горело. Ягодицы ее, конечно, все еще горели тоже, и она была уверена, что все в комнате любовались их ярко-красным цветом. Светлана ненавидела стояние в углу. Здесь она чувствовала себя еще более выставленной на позор, чем на скамье. Слезы все еще текли по ее лицу, но девушка знала, что ей не позволят опустить руки до самого конца срока пребывания в углу.

— Женщины, а не пора-ли