Щучья голова

видит: лошадь-то зятева, и подумала, верно, это он говядины к празднику привез, пошла встречать, а то ее дочка.

— Ах, матушка, — кричит, — развяжи-ка поскорей, покедова никто не видал.

Старуха развязала ее, расспросила, что и как.

— А муж-то где?

— Да его лошадь вывалила!

— Вот вошли в избу, смотрят в окно-идет Данилка, подошел к мальчишкам, что в бабки играли, остановился и загляделся.

Теща послала за ним старшую дочь. Та приходит:

— Здравствуй, Данила Иванович!

— Здорово.

— Иди в избу, только тебя и недостает!

— А Варвара у вас?

— У нас.

— А кровь у нее унялась?

Та плюнула и ушла от него. Теща послала за ним сноху, эта ему угодила.

— Пойдем, пойдем, Данилушка, уж кровь давно унялась.

Привела его в избу, а теща встречает и говорит:

— Добро пожаловать, любезный затюшка!

— А Варвара у вас?

— У нас.

— А кровь у нее унялась?

— Давно унялась.

Вот он вытащил свой кляп, показывает теще и говорит.

— Вот, матушка, это шило все в ней было!

— Ну, ну, садись, пора обедать.

Сели и стали пить и есть. Как подали яичницу, дураку и захотелось всю ее одному съесть, вот он и придумал, да и ловко же вытащил кляп, ударил по плеши ложкою и сказал:

— Вот это шило все в Варюхе было! — Да и начал мешать своею ложкою яичницу. Тут делать нечего, полезли все из-за стола вон, а он приел яичницу один, и стал благодарствовать теще за хлеб за соль.