Сон в летнюю ночь. Часть 1

запястье, ударил ладонью по локтю, ущемил нерв, — машинально продемонстрировал он мне, — захватил шею болевым... Ну, она и заверещала, как поросенок. А сама живая, теплая, как настоящая, даром что рисованная... И кричит не по-нашему, а как в телевизоре.

Видимо, он подошел к критическому моменту своей истории, потому что не глядя взял и закурил сразу две сигареты.

— Ну, думаю, допился. Ну и черт с ним, как в бреду нашел скотч, связал ее, рот заклеил, решил как в «Чародеях»: «К утру развеется!». А вот и не развеялась!

Я утром уже оделся, настроение такое отличное, и думать уже забыл о вчерашнем, подумаешь, глюконуло, с кем не бывает... А потом, на всякий случай, зашел в комнату, куда ее ночью отнес.

Тут банку пива открыл уже я, и освежил в памяти номер психдиспансера. Так, на всякий случай.

— Но настроение у нее к утру переменилось круто, знаешь ли. Вся такая ласковая стала из себя. Извивается, как змея, глазки строит. Ну, я ее и развязал. Сначала, конечно, все острое снял с нее, подальше отнес, а руки отдельно связал. Она ко мне, лижется, целуется, трется... Ну что я, не мужик что ли, в конце-то концов!

Последнюю фразу он проревел, вскочил зачем-то на ноги, пошатнулся, и упал обратно на диван — алкоголь есть алкоголь. Я же, воспользовавшись паузой, открыл вторую бутылку пива.

— Что тут рассказывать... Раздевалась она так, как ни одной стриптизерше не снилось. Опрокинула меня на спину, да еще так легко, молнию на брюках голыми руками разорвала! А когда я в нее вошел, так мышцами своими заработала, я аж заржал! А потом, — он неожиданно перешел на свистящий шепот. — Она меняться начала...

Мне показалось, что у Владика, при одном воспоминании об этом, вымышленном или реальном, событии, на голове зашевелились волосы. Попытался пошутить:

— Ну да, — выдавил я из себя. — Это же аниме, там же сплошные оборотни и ведьмы. — Расскажешь кому-нибудь еще. Врагу такого не пожелаю увидеть. Язык раздвоился, позеленел, когти себе стальные, что ли отрастила, видишь, что с курткой сделала! Хвостом своим змеиным мои ноги обвила — от этого я вообще чуть было не скопытился. И ебет меня не переставая. Когтями к моему горлу подбирается, глаза желтыми стали, зрачки в точку сжались, разгораются, как фонари. И тут я и спустил.

Повесив голову, он исподлобья посмотрел на меня, ожидая реакции. Не дождавшись ее, в очередной раз дико захохотал. Его забила крупная дрожь.

— Поним-м-маешь, и больно, и страшно, а приятно ведь, черт подери! А она только этого, должно быть, и ждала. Когтями уже шеи моей коснулась и вдруг раз — и нету ее! Я после этого целый день с закрытыми глазами пролежал, от шорохов вздрагивал. Какие только обещания перед Богом не давал: и с женщинами общаться зарекался, и пить...

Он с вздохом посмотрел на ряд пустых бутылок.

— Но вроде все было спокойно. Вечером осторожно телевизор включил. Как белый человек, заранее программу посмотрел, чтобы