Развратный век. Пролог

от девки до головы своего врага, был лучшим местом для встречи с тем, кто предпочитал не показываться на освещенных фонарями улицах. Но, кажется, мне в этот раз опять не повезло и мой приятель то ли загулял окончательно, то ли свернул себе шею в придорожной канаве. Было скучно, даже посетителей почему-то в этот час еще не было, а местные девки были так страшны, что даже от мысли залезть к такой под юбку тошнило немало.

Я поднялся, подхватив плащ, придержав шпагу и бросив на стол деньги, направился к выходу. Но тут меня остановил плач и причитания, причем женщина, которая плакала, делала это с таким неподдельным горем, что заставила меня подняться на второй этаж, где располагались комнаты, сдающиеся шлюхам по часам.

Комнату я открыл, даже не заметив, что там было закрыто, немного не рассчитав силу, но зрелище того стоило — неопрятный оплывший мужик пытался вставить член в попку прелестной девице.

— Эй, бери штаны и проваливай отсюда — спокойно посоветовал я, мужик оглянулся на меня удивленно, но девицу бросил, та плача и причитая стала натягивать юбку на стройные ножки.
А мужик, видимо, не разобравшись в ситуации, решил, что ему мешают и полез вперед, выставив кулаки.

— У меня нет желания тебя убивать, — я приподнял бровь несколько удивленно.

— Ах ты гаденыш, — он замахнулся, но его кулак нашел только воздух, я ушел в сторону и легонько пнул его так, что он с размаху упал на колени.

— Я не гаденыш, — медленно пояснил я. — Я мастер-убийца Парижа. Я альфа-волк, оборотень в тринадцатом поколении.

Мужик потрясенно на меня уставился и вжал голову в плечи, пытаясь спасти свою драгоценную шею, как будто я представился вампиром. Для того, чтобы сломать ему спину мне нужно было лишь движение пальца, но за его жизнь мне не заплатили, я приблизился к нему и равнодушно бросил:

— Снимай штаны.

Нет, в моем голосе не было магии крови, я не обладал обаянием демонов, я вообще был чужд той силы, которую называют волшебством, но сила альфы такова, что все попадающие под ее власть, абсолютно покорны ей. Мужик приспустил и так расстегнутые штаны и замер на карачках, не смея поднять на меня взгляд.

— Встань и обопрись на стену, — я знал, что девушка на постели смотрит на меня во все глаза. Что ж, если она сейчас закричит и убежит — ей же будет хуже, так по крайней мере она точно узнает, что отомщена сполна.

Я подошел к нему сзади, высвободил из собственных штанов готовый к действиям член и с размаху вставил его в жалкую задницу. Нет, я не любил мужчин, но это и не было актом любви — доминация, древний как мир обычай установления иерархии в стае. Если самец настолько труслив, чтобы драться с вожаком, то, когда приходит его время, он подставляет вожаку свою задницу, навеки отрекаясь от возможности стать альфой. Насилие, как форма наказания.

Мой член проникая в задний проход, порвал