Серый Волк и Красная Шапочка (по мотивам сказки Шарля Перро)

в серединке. Так и хотелось взять его в ротик и ощутить его вкус.



Когда одежда упала к ногам Луизы, из кровати донёсся невнятный звук, словно бабушка решила отправиться на небеса.

— Бабуленька! — девушка в испуге бросилась к бабушке и склонилась над ней.

Упругие пирамидки повисли над самым «бабушкиным» лицом. Казалось, старушка умирает.

— Я сейчас, дорогая бабуленька! — приподняв одеяло, девушка пристроилась на самый краешек кровати и вытянулась вдоль горячего тела «бабушки».

Её сразу поразило, что бабушка гораздо выше её ростом. Кругленькая, похожая на колобок старушка сейчас была длинноногой, высокой и... куда-то делся её живот! А ещё между её мускулистыми ногами размещалось нечто... нечто, чего у бабушки уж точно быть никак не могло... «Может... я просто не знала, что моя бабуля... немного не такая?», — подумала Луиза и вздрогнула от этой мысли.

— Что с тобой, деточка? — прохрипела «старушка». — Что ты лежишь, как неживая, обними свою бабушку...

— Бабушка, — прошептала Луиза, — а... почему ты такая большая?

— Большая?... Не говори глупостей, дитя моё! Всю жизнь такая была... Просто одежда... часто бывает обманчива, — объяснила «бабушка» и вдруг сильными руками чуть приподняла внучку и придвинула её ближе к себе.

— Ооо, бабуленька, мне кажется, тебе гораздо легче, ты... такая сильная, — изумлённым взглядом, краснея, Луиза уставилась в глаза «бабушке».

Очки съехали, и Луиза увидела знакомый серый цвет. Она онемела. А Волк — это был именно он — рассмеялся и сорвал с головы старушечий чепец.

— Отпусти меня! Я закричу! — прошептала Луиза.

— Кричи, деточка, — ухмыльнулся он, — кричи, если... сможешь.

И вдруг впился в её губки. Луиза стала вырываться, но он сжал её, словно в тисках, и стал целовать настойчивее. Неожиданно Луиза поняла, что совсем не хочет вырываться. Её словно уносило в каком-то вихре, приподняло, закружило, закачало. Дыхание сбивалось, то учащаясь, то останавливаясь вообще. Бедная девушка застонала, совершенно теряя волю и остатки рассудительности.



А губы Этьена вдруг заскользили по её шейке и — о, ужас! — стали осыпать поцелуями её упругие пирамидки. Зелёные глаза расширились на пол-лица. «Неужели... он хочет меня съесть?! — едва не теряя сознание, подумала она. — Ведь за что-то же его прозвали Серым Волком... Вдруг он съедает своих жертв?» Но спустя мгновение она решила: «Нет, пожалуй, он же... делает мне так приятно... Кажется, он просто ласкает меня». И Луиза мурлыкнула что-то нечленораздельное, расплываясь в улыбке.

Но почему же матушка категорически запрещала ей целоваться с молодыми людьми? Мать говорила, что должно быть больно... А ей сейчас так хорошо!..

— Мммм, до чего же ты сладенькая, детка... — выдохнул Этьен хриплым голосом. — В жизни не пробовал ничего нежнее твоих прелестей! Златовласочка моя маленькая!

От его поцелуев и этих слов голова у Луизы закружилась ещё больше, по телу стали пробегать горячие волны. Она вдруг с удивлением и тревогой поняла, что внизу, между ножками стало влажно. Она почувствовала, как по бёдрам пробежала капелька. «О, как это не вовремя, — встревожилась Луиза, — должно же было начаться недели через две... Как стыдно!»

Внезапно его