Месть и плата. Первичное изменение

Лучи заходящего солнца тщетно пытались согреть неподвижно лежащую на подоконнике ладонь. Длинную, тонкую, с болезненно белой кожей. Мертвенно бледная девушка продолжала смотреть в окно, ничего не видя перед собой. Она была на грани того, что бы замкнуться в своем внутреннем мире от всех тех несчастий, что последнее время неустанно следуют за ней, встречи с штатным психологом лишь усугубляли ситуацию, словно ему на все плевать, хотя наверно так и было. Раз за разом в голове мелькали воспоминания, вызывающие гнев и чувство полной беспомощности.

Во время занятий в университете, вызвав прямо посреди пары, куратор сообщил ей ужасающие вести, а именно то что родители погибли из-за несчастного случая, чуть спустя она узнала, что это был банальный пьяный водила. Сначала это показалось дурной шуткой, но когда через полчаса она вышла из машины такси у отделения больницы, ее сердце сжималось от страха, а после подтверждения страшной новости на ресепшене, привычная реальность треснула. Теперь она была совершенно одна во всем этом чертовски несправедливом мире, потихоньку эта мысль все прочнее обосновывалась внутри головы, вытесняя рассудок. Словно без ума от горя, она набросилась на виновника трагедии, на тот момент дававшего показания полиции. С диким визгом, с застилающими глаза слезами, она пыталась вырвать ему кадык, разодрать лицо, причинить ему в отместку хоть толику боли, не душевной, но хотя бы физической. Почти сразу ее скрутили, причем сделали это не полиция, а бугаи телохранители.

— Урод, я засужу тебя, ты будешь гнить в тюрьме, — дико, на пределе возможностей, она кричала в его сторону — без единого цента в кармане, слышишь меня, засужу, каким бы богатым ублюдком ты не был... — тут ее уже завели за угол и отпустили, где она без сил упала на колени и в голос зарыдала, стараясь излить этим терзающую ее боль от неожиданной потери.

А за день до заседания суда, посреди белого дня, ее прямо с улицы затащили в переулок повалили на землю и жестоко избивали ногами, ломая руки, которыми она пыталась прикрыть лицо, пиная в живот так, что кровь брызгала изо рта и когда она уже была не в силах стонать, не то что пошевелиться, один из них достал биту. Его слова стали приговором.

— Вот тебе наш последний подарок, сука, радуйся, что у нас немного времени. — И с размаха ударил по спине, целясь в позвоночник.

Этот хруст до сих пор слышится ей даже сейчас, спустя полгода, стоит лишь закрыть глаза. И после всего этого она выжила, если это можно назвать жизнью. Доктора говорили что ей повезло, что все могло быть еще хуже, но куда больше? Она не чувствует тела ниже пупка, а руки начиная от плеч. В туалет ей приходится ходить по расписанию, с помощью санитаров, которые пользуясь возможностью, лапали ее и каждый раз становясь все наглее и агрессивнее. Не хочется думать, чем это может закончиться через месяц-другой.

И вот сейчас она, лежа