Руины. Пролог

Как была, абсолютно нагая, Татьяна бежала по коридору студенческого общежития, сжимая в руках свою сумку. Решение было принято, осталось только воплотить его в жизнь. Недолго думая, девушка вбежала в ванную комнату, находящуюся в соседнем блоке, и захлопнула дверь. Она раньше часто ей пользовалась, пока у них в блоке делали ремонт, меняя старую чугунную ванную на новую душевую кабину, но сейчас ей была нужна именно ванна.

Включив горячую воду, она вывернула содержимое своей сумки на пол.

— Где же ты! — Таня хаотично перебирала свои вещи в поисках канцелярского ножа.

Бух. Бух.

— Таня открой! Я знаю, что ты здесь! — Валентина громко стучала по двери.

— Подожди... так будет лучше, для всех... — слезы заливали ее глаза, но она не прекращала поиски. — Вот он!

Она, наконец, нашла нож, и, положив его рядом с собой, вырвала лист из записной книжки. Голые колени болели от твердого кафеля, но Таня не обращала на это внимание. Подобрав карандаш, она принялась быстро писать.

— Люди должны узнать правду, чтобы не повторить моей ошибки, — бормотала она себе под нос, стараясь кратко изложить то, что с ней произошло.

— Таня! Я больше не могу! Сжалься, я сделаю все, что ты захочешь! — силы покинули Валю, и, опустившись на грязный пол, она привалилась к запертой двери, жалобно скуля и царапая старую дверь.

Дрожащая рука вывела последнюю фразу, и резко поднявшись, Таня взглянула на себя в зеркало. Ее взгляд плавно заскользил по чувственным изгибам своего тела. Она всегда нравилась себе и старательно ухаживала за собой, но сейчас на нее смотрел абсолютно другой человек. Человек, который не имел права жить. Буквально за несколько дней она преобразилась почти до неузнаваемости. Ее осанка выпрямилась, и без того упругая грудь еще подтянулась, а попке позавидовал бы любой атлет. Только внутри она еще была сама собой. Пока...

Сглотнув подкативший к горлу ком, Татьяна аккуратно залезла в ванную. Горячая вода обжигала нежную кожу, но девушке было все равно. Медленно опустившись, она открыла нож.

— Вот и все...

Острие медленно заскользило по запястью, оставляя за собой кровавую рану. Вода окрасилась в бурый цвет, полностью скрыв запястье девушки.

«...и совсем не больно...» — Татьяна переложила ножик в другую руку и подняла ее.

Вода, перемешанная с кровью, скатилась вниз, открыв взору девушки...

Тонкий рубчик, на том месте, где должна была быть глубока рана.

— Нет! — глаза девушки расширились от удивления смешанного с ужасом. — Я должна умереть!

Лезвие вновь сверкнуло в воздухе и коснулось запястья. Она чувствовала, как холодная сталь разрезает ее плоть, но... рана затягивалась почти моментально, оставляя лишь тонкий рубчик.

— Нет! — ее руки задрожали и, выронив ножик, девушка разрыдалась.

Вдруг очертания вокруг потеряли былую резкость, и даже ее собственный голос зазвучал, будто со дна колодца. В ее промежности все загорелось, будто там вспыхнуло пламя.

— Я не хочу... оставь меня в покое! Нет! Не — на-до-о-А!!!

Тело девушки выгнулось дугой, и, расплескивая воду, забилось в бурном, всепоглощающем оргазме.

— А-а-а!