лицо в том свете, и как оно превратилось в лицо женщины. И потом лицо исчезло, оставив что-то в его маленькой Ганика тогда сжатой руке.
Он хотел получше, расспросить приемную свою маму о той женщине, о которой говорила она ему одному в тайне и куда она делась. Но не решался как-то. Не мог понять почему. И что у него было в его детской тогда руке. Странно! Но он помнил все это! Странно! И опять этот сон. Сон и она та женщина, что называет себя его матерью.
Ганик знал, что он подкидыш и возможно она на самом деле его мама. Но где она и кто та женщина, о которой рассказывала ему в тайне, от утопленника отца его приемная мама Сильвия.
Та странная очень красивая молодая женщина, открыла опять те Небесные двери, и они опять устремились куда-то вниз на огромной скорости и в этом месте Ганик проснулся. Он всегда просыпался в этом месте. Всегда прерывался его этот странный непрекращающийся уже все пять леи сон. Сон с самого практически рождения.
Ганик повернулся на бок к лежащим рядом еще маленьким сестренкам.
Они все время спали вместе. Просто у всех была одна большая широкая деревянная и уже старая, как и сам старый дом кровать. Кровать, наполненная соломой. И накрытая старой тканью. С такими же старыми потрепанными одеялами из козьих шкур.
Ганик лежал по одну сторону кровати, его приемная мама Сильвия по другую и сестренки лет пятнадцати Камила и Урсула посередине.
Сильвия спала. Она обняла лежащую под ее боком Урсула и Ганик обнял и прижал к себе Камилу. Он прижался к чернявой кучерявой ее девичьей молодой головке своей черноволосой тоже кучерявой головой.
Ганик не спал. Он думал о своем этом постоянно преследующим его сне и о случае на дороге.
Приемная мама Сильвия защитила его. Защитила как своего ребенка. Она была хорошая мама. Хоть Ганику и неродная, но любила его и девчонок его приемных сестренок как никто другой.
— Мама — очень тихо, шепотом, глядя через сестренок на Сильвию, произнес Ганик — Мама. Я люблю вас. Что я только могу для вас сделать? Сделать и изменить хоть как-то вашу жизнь? Мама.
Он думал сейчас, что сделать, чтобы стало им лучше. Он думал о дальнейшей жизни и уже не как совсем ребенок. Сейчас после того у дороги случая, что-то внутри Ганика сработало. Что-то сработало в его сердце и душе, и он почему-то смотрел уже на жизнь по-другому и уже как взрослый мужчина. Что-то произошло, там у дороги. Он стал меняться, а может время подошло ему взрослеть. И Ганик уже не думал как ребенок. Он вдруг отбросил вмиг все игры с мальчишками и решил,
занялся хозяйством и рыбалкой как его приемный и покойный утопленник отец Митрий Пул.
Все изменилось за эту ночь. После того как он проснулся. Его детский отстающий от взрослого тела возраст догнал его тело. Он и сам был удивлен, когда начал рассуждать