Супружеский долг, или ебота-маета. Части 12 и 13

и, развив гиперзвуковую скорость, мчались прямо на лампочку-солнце.

Вспыхивал и сгорал, как спичка, драконолёт.

Увы, бессмертные не горят!

Тогда бессмертные буравили шахту в мантии и ныряли в гелий с температурой абсолютного нуля по Кельвину*.

Схватывалась льдом вокруг шахты атмосфера, в которой застревали бессмертные: их потом выжигали оттуда лазером.

Увы, бессмертные не замерзают!

Тогда бессмертные резали себя лазером! Но луч лазера гнулся, как медная проволока, не причиняя абсолютно никакого вреда.

Увы, лазер не брал бессмертных!

Пару раз пытался покончить с собой (от тоски по Тадухеле) и фараон, но... ну, я уже сказал, чем это заканчивалось.

Тэо вспомнил, как всё произошло тогда: отщепенец Яхве, посулив Авраму произвести от него народ избранный, использовал его, как лазутчика. Аврам обнаружил схрон с ядерными боеголовками и слил инфу Яхве. Яхве, тащившийся от запаха палёного мяса**, спалил, нахрен, одним ядерным ударом Содом с Гоморрой.

Тэо пришлось в срочном порядке телепортироваться на Нибиру, ибо Яхве на этом не остановился бы, что и показали последующие события, описанные в книге Исход.

Мумифицированная Тадухела осталась в Долине Царей.

И вот, прошло долгих три тысячи триста пятьдесят лет, время правления Яхве подошло к концу и Тэо, с нетерпением ждал, того момента, когда он сможет заключить в свои объятия, восставшую к вечной жизни Тадухелу-Нефертити Митанийскую.

...

Понтифик, кончив с кармелиткой, развалившейся в блаженном послеоргазменном экстазе на кушетке в келье, неспешно одевался.

Кармелитка, забыв напрочь про доклад, пялилась на торчащий и раздутый, как мяч для регби, член папы.

Мария-Тереза прыснула, папа обернулся.

— Ещё хочешь, киска? — папа покачивал дряблыми бёдрами, выглядевшими ещё более дряблыми, на фоне неестественно раздутого члена.

Кармелитка плотоядно облизнулась, папа стал стягивать с себя мантию и, случайно, нажал кнопку помпы: зашипел выпускаемый воздух, член сдулся и повис, как гандон, как тряпочка.

Кармелитка ойкнула и зажала рот, чтобы не заржать.

Папа, вдруг, вспомнил, что идёт совещание Курии, игриво погрозил пальчиком кармелитке и снова натянул мантию.

— Подожди здесь! — бросил он кармелитке, вышел и запер дверь кельи.

— Не выпускай! — сказал он, отдавая ключ секретарю — Я с нею ещё не закончил.

Папа вернулся в зал совещаний, а секретарь, взглянув на часы — до конца совещания оставалось ещё минут сорок — подошёл к келье, открыл замок и вошёл, заперев за собой дверь.

Полуголая кармелитка, сидевшая на кушетке, увидев, раздевающегося на ходу секретаря, скинула с себя нижнюю рубаху, легла и раздвинула ноги.

Папа, ёрзая в кресле и не слушая доклады кардиналов, нетерпеливо посматривал на часы РаtеkРhiliрреSkуMооnТоurbillоn, подарок от дома Рокфеллеров. Но время, будто застыло! Он даже встряхнул рукой и поднёс к уху: часики тикали!

И, едва лишь архиепископ Генуи закончил свой доклад, понтифик встал и направился к выходу.

Кардиналы-епископы следовали за папой.

Красный и какой-то взъерошенный секретарь, отдал ключ от кельи папе, не глядя на него.

Кармелитка, разгорячённая сексом с секретарём и ещё не остывшая, наяривала пальцем клитор, закрыв в блаженстве глаза.

Папа, увидев это, затрясся от вожделения и, забыв включить помпу, полез на кармелитку. Она забросила свои ноги ему на плечи, притянула голову папы к промежности