Хроники Пустошей. Часть 8: Необратимость

удалось её удивить.

— Зачем он тебе? — спросила она с подозрением.

— А тебе не всё равно? Считай что это моё последнее желание.

Эмма устало вздохнула.

— У меня его больше нет. Я от него избавилась, — призналась рыжая.

— Как?

— Закопала в одной из пещер на следующее утро после побега из тюрьмы.

Ответ Эммы меня не устроил. Подойдя к девчонке, я положил свою изуродованную руку ей на плечо, и спокойно с расстановкой, пытаясь побороть нахлынувшее раздражение, проговорил:

— А теперь напряги память и вспомни что это была за пещера.

Рыжая посмотрела на мою руку без брезгливости и отвращения, а затем провела тыльной стороной ладони по моей щеке. Непонятно почему, но после этого невинного жеста раздражение тут же исчезло. Покопавшись в глубинах своей памяти, Эмма всё же вспомнила в какой стороне от тюрьмы и приблизительно как далеко находилась нужная мне пещера. Получив исчерпывающий ответ, и не став прощаться с Эммой я просто пошёл прочь. Дорога мне предстояла долгая, но оставшихся припасов должно было хватить. Упыри, следуя моему приказу, тут же увязались за мной.

— И это всё? Ты узнал всё что тебе было нужно, а теперь просто уходишь? — донёсся до меня недовольный возглас Эммы.

Я медленно обернулся, и спросил:

— Тебя что-то не устраивает? Было бы лучше, если бы я тебя обманул, и натравил упырей на армейцев?

— Было бы лучше, если бы ты меня убил! Ты же ради этого меня искал! — повысила голос Эмма.

Я сначала подумал, что рыжая малость тронулась умом, но быстро понял в чём тут дело. Смерть матери подкосила Эмму гораздо сильнее, чем я думал, раз уж она сначала говорила, что не боится умереть, а сейчас уже сама готова просить чтобы я её убил. Потому-то она так охотно и рассказала мне где искать чёртов чемодан. Надеялась, что в награду за информацию я сделаю то, на что у неё самой не хватало смелости. Вот только облегчать ей задачу я не собирался, несмотря на то, что совсем недавно именно это я и собирался сделать.

— Дура ты, рыжая. Я бы понял, если бы ты была смертельно больна, или если бы тебе ноги отрезали, но ты жива и здорова. Померла горячо любимая мамочка? Согласен, неприятно, — начал я учить уму разуму рыжую истеричку.

— Неприятно? — воскликнула набычившаяся Эмма. — Да ты...

— Заткнись, я не закончил! — резко перебил я рассерженную девчонку.

Эмма замолчала, но продолжила буравить меня ненавидящим взглядом. Хотя бы так. Уж лучше ярость, чем отчаяние.

— Суть в том, что пока ты жива и здорова, никогда не поздно всё начать сначала. Возвращайся на корабль, погорюй какое-то время, а затем спроси саму себя, действительно ли тебе так не терпится сдохнуть. Убить себя никогда не поздно. Если боишься всё забрызгать кровью, то просто заходишь в море, заплываешь на середину, и перестаёшь барахтаться. Вода сделает всё остальное. Но если загробная жизнь существует, во что я не особо верю, то ненаглядная мамочка