Экспедиция. Часть 3

влияние — Вот то о чем я говорила. Ты видишь это?

— И что? — я уставился в окошко, на которое указывал мне пальчик Алёны. На нем, быстро сменяя друг друга, скакали цифры.

— Это частоты, — пояснила Алёна, — это тот самый инфразвук, о котором я говорила.

— Ноw аrе уоu fееling? — произнеславрациюЛин, тревожно взглянув на нас.

— Аll Оkау, — послышался в ответ хрипловатый голос Рене. Они продвигались дальше. Рука Анабель вдруг указала нам на несколько странных круглых отверстий, темнеющих на своде пещеры. Три луча фонариков перекрестились на них, привлекая всеобщее внимание. Отверстия шли один за другим, ровной линией, пропорционально уменьшаясь в размерах. Самое первое было чуть больше ладони, дальше шло немного поменьше, итак по нисходящей. В самое последнее отверстие едва ли можно было просунуть даже тонкий палец француженки. Подобные галереи отверстий были видны и дальше по коридору.

— По-моему, им нужно уходить оттуда, — с тревогой в голосе сказала Алёна, следя за показаниями приборов, — на сегодня хватит. Нужно изучить то, что удалось обнаружить.

Она попросила Лин передать группе о необходимости возвращения. Нервный ответ Рэне вызвал недоумение на лицах девушек. Лин еще раз что-то произнесла в рацию. На экране все замелькало. Послышалось какое-то сопенье и приглушенная ругань на французском языке. Анабель прошла немного вперед, но ее, видимо, кто-то резко дернул за плечо, потому что камера круто развернулась на сто восемьдесят градусов, и осветила искаженное яростью лицо француза.

— Пусть быстрее уходят! — крикнула Алёна на русском, но Лин итак поняла в чем дело. Она продолжала требовательно кричать в рацию: «Оutsidе! Fаst!»

Что творилось в пещере, теперь понять было сложно. Изображение постоянно мелькало, лучи фонариков вырывали из темноты, то гранит потолка, то чью-то руку в желтой перчатке, то ботинки, нетерпеливо переступающие по полу. Голоса тоже смешались. Постоянно вырывались реплики то на французском, то на английском языках. Отчетливо было слышно тяжелое дыхание Анабель.

— Что они там говорят? — спросил я, теряя терпение.

— Из того, что я разобрала на английском, была только фраза: «Снимай с нее этот чертов ремень», — Алёна растерянно смотрела на меня.

Неожиданно громко раздался в динамике треск разрываемой ткани. Последовали несколько тяжелых вздохов, и каска с камерой слетела с головы Анабэль, закружившись на полу пещеры. Изображение перевернулось, и я долго не мог понять что на нем, пока наконец, до меня не дошло, что это, освещенные ярким фонарем волнистые волосы француженки. Дальше, уже в размазанном фокусе виднелись ее обнаженные ноги, согнутые в коленях. Опять какая-то возня. Каска отлетела дальше. Или погас фонарик, или разбилась камера, но изображение полностью пропало. Теперь мы слышали только звуки. Француз что-то злобно рычал на своем языке. Потом легкий стон. Кажется это Фанг. Он еще что-то тихо прошептал на английском, но я даже не успел попросить Алёну перевести, как комнату громко и отчетливо огласил страстный крик Анабэль:

— Оui!

Послышались какие-то шлепки, и Лин пришлось убавить громкость динамика, от стонов и вскриков француженки.

Лин посмотрела