о, сем, пока шли сюда на Арабелле, стоя у бортового перилл ограждения яхты и смотря на бушующие за бортом тихоокеанские волны.
Пока яхта шла на автомате, мы по-дружески беседовали о жизни и о любви к океану. Джейн даже не знала, о том, что мне Дэни рассказывал из своей личной жизни, и я вот вам поведал это сейчас, потому как не узнавал сейчас своего лучшего друга спасшего мне жизнь. Пока меня не свалила та непонятная болезнь, и я не очнулся уже здесь. И я не узнавал теперь своего друга Дэни.
Особенно по месту окончательного прибытия. Он, мало со мной разговаривал, даже здесь на палубе, только исключительно по делу и все. После того как я встал на ноги после болезни, я его уже не узнавал. Он порой теперь долго не выходил из своей каюты. С ним что-
то происходило. Если Джейн была почти всегда со мной, то Дэни был один. Он опять повытаскивал все необходимое оружие на палубу Арабеллы, и уже не убирал его в оружейную каюту яхты. Оно так и стояло на палубе, мешаясь под нашими ногами. Он все время смотрел
вдаль на горизонт. Он боялся. Боялся за себя и за сестренку. Именно теперь, здесь в этой конечной точке нашего маршрута. Там в океане, пока мы плыли сюда, этот страх был еще отдаленным, но теперь он был рядом.
Джейн тоже боялась и за себя и за своего брата и теперь даже за меня. Но со мной она была как-то спокойнее, чем с Дэниелом. Она тоже нервничала, и это по ней было видно, особенно в момент нашей с ней очередной постельной ночи. Но она как-то, все, же взяла себя в руки в отличие от Дэниела. Может по тому, что была старше Дэни, может еще из-за чего, но она гасила в себе свои умело страхи в отличие от Дэниела, хотя по ней было видно, как она тоже дико боялась сейчас
всего того что могло случиться с появлением у берегов этих островов той черной гангстерской яхты.
Я Джейн сказал, чтобы она как старшая его сестренка все же уделяла своему родному брату тоже больше времени, как уделяет мне. Чтобы он не стал чувствовать себя одиноким рядом с нами.
Джейн сказала мне в постели прошлой ночью, что его теперь лучше не трогать, и не лезть к нему в душу больше положенного.
Джейн это прекрасно понимала и ласкала как родная мать своего младшего братишку, переняв инициативу у своей покойной матери, общаясь с глазу, на глаз с ним в стороне от меня в свободное время, когда Дэниел был не занят ни чем. Но это место видно было давило на него как, ни на кого другого. Вот Дэниел и был постоянно на взводе сейчас. Он был один и не на что было спустить пар. Именно здесь и сейчас он стал вот таким, неузнаваемым. В этом жутковатом месте. После