Мираж

увидите.

— Вы меня убеждаете или просто проявляете жалость? — девушка вдруг сверкнула зелеными глазами в его сторону.

— Не жалость. Жалость — чувство высокомерное. Сострадание.

— Да кто Вам сказал, уважаемый, что я страдаю?!

— Нет? — мужчина с полуулыбкой отпил «джеймсона» из стакана.

— Нет! — взорвалась миловидная особа, точно намеренная уйти. — и вообще, Вы...

— Ну тогда, Вы радуетесь в своей манере. А я лишь захотел залезть к вам в трусики.

Сказать, что она опешила — ничего не сказать. Возникло желание разбить об его голову стакан или бутылку. Останавливала лишь ирония в его голосе. Она достала пачку вишневых сигарет. Задымила, выпуская дым в его сторону.

— Как интересно... — она подперла голову пальцами, делая очередную затяжку. — А почему Вы еще живы, раз такой нахал? Что у Вас за мысли?
Мужчина пригубил из стакана еще раз, осушая до конца. Развернулся на стуле к своей новой знакомой. Внимательно оглядел её. Темные джинсы, майка нежного оттенка под бежевой курткой. Тело под одеждой было очень красивым.

Изогнувшись под ласками она сжимает губы и глухо стонет в страхе кончить слишком быстро.

Она будто прочитала его мысли во взгляде. Выпитое вино давало определенное право развязать язык.

— Анастасия. — она протянула руку.

Мужчина галантно обхватил ее пальцы, не сжимая.

— Владислав.

— Владеющий славой? Любопытно, какой?

— Славой владеет Филипп Киркоров — не я. — улыбнулся мужчина.

— Скажите, владеющий славой, а что Вы себе позволяете? — глаза Анастасии уже откровенно блестели от любопытства. И от ощущения, что её только что трахнули, не особо озадачиваясь стянуть шелковые трусики.

— Позволяю? Вы про трусики?

— Неа. Про этот взгляд, которым вы меня сейчас поедали.

— Поедал? Ни в коем случае... Просто любовался красивой женщиной. Вы можете вызвать полицию если хотите. — И в мыслях не было.

— А что было у Вас в мыслях, что Вы так откровенно меня рассматривали?

— Что у Вас давно не было нормального секса. Иначе, зачем бы Вы донимали меня своими вопросами?

Анастасия вспыхнула:

— Ну простите, Владислав... Нас, сирых-убогих... А то ведь нас никто не трахает, а Вы-то единственная надежда и опора! В своих потертых джинсах и рубашке из секонд, мать его, хэнда!

Она взяла было в руки сумочку и хотела уйти. Отчего-то мысли в голове спутались от его спокойного взгляда. Хотелось не то улыбнуться, не то, ударить этого нахала ногой в грудь и опрокинуть на пол. Окурок дымился в пепельнице.

— Это идиотизм — сдалась она. — Я пришла сюда отдыхать. Мне нравится место за стойкой.

— Я не хотел Вас обидеть. Вы стали задавать глупые вопросы. Я дал глупые ответы.

— Пффф... Вы смотрели на меня так, будто хотели трахнуть. И я спросила у Вас чуть ли не прямо. А Вы стали играть в дядю Фрейда.

— Вы взрослая женщина, Анастасия. — Влад заказал порцию виски для обоих. В стаканы булькнула горячительная жидкость. — Так спросите прямо, а не обходными путями.

Ему еще и разжевать надо?! Твою ж мать!

— Обойдешься. — Она снова закурила, глядя на него в упор. — Так ты хочешь