Мой Мир. Часть 2: Спасённая

стоя, пока я не усадил её на диванчик, и разорвав наш сладкий и столь долгий поцелуй, стал спускаться в низ по её тельцу, лаская его по пути. С начало шейку с низу, плавно переходя на ложбинку между её грудок, и задержавшись там немного, но только для того чтобы пососать её сосочки и немного погрызть их, и опять в путь.

Ира всё также наслаждалась, тяжело дыша от сильного возбуждения, отзываясь почти на все мои поцелуи стонами, как бы отсчитывая мгновения до моей главной цели, жадно этого ожидая. Далее её рёбрышки, и животик, уделив особое внимание, её впалому пупку, полоскав его как снаружи, так и изнутри, я вновь двинулся к главной цели.

Дойдя до лобка, и ровной рыжей стрелки, указывающей, прямо на мою цель, я припал к её лепесткам, сознательно пропустив её сладкую горошину. Жадно лаская её слегка мясистые, но очень аккуратные нижние губки, я проходил языком и губами по всей их поверхности. Кстати полностью лишённые всякой растительности. Я раскрыл эти створки и припал к самому их центру, лаская её глубины, стараясь проникнуть на всю глубину в её норку. Ира уже стонала в голос, иногда срываясь на крик, когда я ласкал её глубины, особенно интенсивна, и уже более заметно вертела попкой, а ручками ласкала свои грудки.

Я понял, что она уже почти на грани, и припал к её садкой горошине, стал его то полизывать, то сжимать его губами, делая это с возрастающим темпом. Но и этого мне показалась мало, и я вставил в её норку с начало два пальца, а потом добавил и третий, также наращивая темп. Таким образом, доведя Иру до грани, и держа её так ещё долго, мучительно долго, она стонала, кричала, и вертела попкой, стараясь перейти за грань. При этом сильно мня и больно выкручивая свои сосочки, ожидая того же результата, но я был неумолим и продолжал.

Когда Ира уже была в полном исступлении, от сладкой муки, и жалобно стонала, я смилостивился и дал её сладкий пик, самый сладкий который она испытывала. Она вся сжималась как пружина, и застывала словно статуя, и вновь оживала, дрожа мелкой дрожью, как будто через неё пропускали ток, и так не единожды, повторяясь раз за разом, при том, не переставая издавать сладкие стоны, когда её било токам, и замолкая в моменты, когда застывала.

Так Ира приходила в себя ещё долго, но я не скучал, ведь именно из-за меня, её так долго не отпускала сладкая волна. Я не на секунду не переставал её ласкать, всё с тем же напором что и раньше, дав её не только перешагнуть через грань, но и утопить её в той усладе что скрывалась за ней, при этом жадно слизывая её соки.

Когда Ира всё-таки пришла в себя, она была так бодра и счастлива, как будто и не была ни чего такого, но в этом и смысл.