Письмо

громкую музыку, которую мы оба так любим. Я буду двигаться в такт этой музыке и любоваться ритмичными, раскованными движениями твоего тела, зная, что все вокруг глядят на тебя во все глаза, а ты смотришь только на меня, и танцуешь только для меня одного... Затем заиграет медленная мелодия, и ты, разгоряченная, чуть влажная и такая прекрасная в мерцающем свете прожекторов, прижмешься ко мне, закинув мне руки на плечи, и я обниму твою тонкую талию, и мы будем медленно вращаться в танце, чувствуя, как наши тела соприкасаются и трутся одно об другое, и от этого трения, как от трения дерева о дерево в доисторические времена, зарождается могучий неугасимый огонь, охватывающий нас обоих. Мои руки будут неумолимо опускаться все ниже и ниже, достигнув наконец той линии, где заканчивается спина и начинаются обтянутые кожей ягодицы, и не останавливаясь ни на мгновение, продолжат свой путь, одновременно чуть поглаживая тебя и прижимая к себе, к тому самому месту, где рвется наружу уже совершенно готовый к бою мой горячий ствол! И ты, конечно же, почувствуешь его твердость сквозь тонкую кожу своих брюк, и, приподняв голову, взглянешь в мои глаза, и в твоих глазах я увижу решение, то самое, которого я так ждал и на которое так надеялся с того момента, как только тебя увидел. Ты чуть заметно улыбнешься, даже не мне, а какой-то своей потаенной мысли, и вдруг — одновременно припадешь своими мягкими губами к моим, и низом своего живота к моему! Продолжая вращение в танце, забыв об окружающей нас толпе, мы начнем тереться друг о друга губами, я почувствую, как прижимается твоя грудь к моей груди, сам прижму твою мягкую, гладкую попку так сильно, как только смогу, а ты будешь помогать мне, гладя мою спину, плачи, а потом положив свои руки мне на затылок и прижавшись ко мне сама... Наши губы откроются, мой язык встретится с твоим и они начнут свой собственный танец, играя и дразня друг друга, то проникая глубоко внутрь, то впуская внутрь язык партнера... Так пройдет вечность — а, может, лишь минута — и музыка сменит медленный ритм вновь на быстрый — а мы будем еще какое-то время стоять, обнявшись и прижавшись друг к другу, забыв обо всем на свете, лишь чувствуя теплоту, и мягкость, податливость и твердость там, где они должны быть...

Ты первая придешь в себя, и, оторвавшись, схватишь меня за руку и потянешь к выходу из клуба. И вновь — ночь, уютный салон автомобиля, чуть слышно поскрипывают твои брюки о кожу сиденья — и мы со всей возможной скоростью несемся ко мне домой. Ты уже совсем перестанешь меня стесняешься — впрочем, не думаю, чтобы ты меня стеснялась и раньше. Пока я веду машину, твоя левая рука будет скользить по моему бедру, пробираясь к его внутренней стороне, и выше, туда, куда совсем недавно стремился добраться я сам, путешествуя по