Полный фетиш или "Преступления и наказание"

как я кончу ему в ротик. С открытым ртом и частым дыханием я добавил темп, как вдруг дверь резко открылась, и на пороге стоял дядя, видно подвыпивший. +Я встал с колен и с опущенными штанами и во всю стоячим членом смотрел на него. Интуиция подсказывала, что мне будет больно. Мы тупо смотрели друг на друга в течении минуты, потом я упал на колени возле его ног, и чуть ли не целуя пятки умолял дядю, чтобы он не рассказал об увидевшем моей маме или своей жене Ире. Дядя что-то орал невнятное, громко матерился, а я тем временем еще крепче прижимал его ноги к своему лицу и целовал ступни. «Я все что угодно сделаю, только не говорите никому!» — через плач проговорил я. Дядя ехидно улыбнулся, поставил меня на ноги, немного нагнул, и стал хлыстать меня своим толстым ремнем по моей голой попе. Я громко орал и плакал, тогда дядя насильно снял с меня штаны, чтобы их же, наверное, и затолкать мне в рот. Когда он снял с меня брюки, из карманов выпали колготки и женские трусики. Он понял, что это белье жены, и, подумав, что я фетишист, засунул мне их в рот и стал шлепать меня еще сильнее и больнее. Во рту у меня сразу начал присутствовать слабый запах мочи и своей же спермы, уже почти сухой, и чего-то еще — женского, приятного. Он избивал меня, одной рукой держа меня в загнутом положении. Наказание длилось около пулу часа, после это он пошел в ванную и стал рыться в грязном белье. Я же сидел на холодном полу голой задницей, так как она у меня вся покрылась волдырями и горела от боли. Затем я подошел к зеркалу и повернулся спиной. Мои ягодицы были все красные и на них виднелись еще более красные отпечатки от ремня — полоски.

В комнату вошел дядя и кинул мне черные чулки своей жены, дав понять, чтобы я их надел. Чулки пахли так же, как и трусы, которые я нюхал, запахом грязного нижнего женского белья. Я натянул их до самых ягодиц и от возбуждения у меня сразу начал подниматься член. Увидев его стоячим, дядя снял свои носки и кинул мне один, чтобы я надел и начал дрочить. Когда я спустил в носок, дядя сказал, чтобы я его пока не снимал. Потом он поставил меня на колени, а я уперся руками об пол и оттопырил жопу, чтобы ему было удобно меня по ней бить. Я охотно слушался каждому его приказанию, так как мне очень нравилось пребывание в чулках красивой девушки, меня весь этот процесс «наказания» очень возбуждал, и поэтому я даже почти не чувствовал боли. А даже наоборот, представляя тетю Иру в чулках, ласкал себя за ляжки, слегка мя их. Я был, словно раб и делал все, что приказывал мне дядя, я даже был