Сладкое гостеприимство Европы

— Папа у тебя нет сердца! — взвизгнула Берти и затопала ногами, прямо, как разобиженный ребенок. — Нет сердца! Нет сердца!

— Дочка, да что такое ты говоришь?

— А что ещё сказать, если ты запрещаешь мне помогать этим людям!

Франц Фон Клюхенбах насупился, сдвинул рыжеватые брови.

— Я уже говорил тебе — это опасно. Среди беженцев-мигрантов могут быть террористы. Об этом в новостях сообщали.

— Это бедные несчастные люди! — вскричала Берти. — Какие еще террористы! Так про них могут говорить только нацисты! Только расисты!

— Я понимаю, что тебя заботит судьба всех этих несчастных, покинувшие свои страны из за войн, — произнёс Франц Фон Клюхенбах, стараясь сохранить спокойствие и глядя на свою дочь, почти умоляюще. — Я сам им очень сочувствую. Разве не я распорядился выделить из городского бюджета немалые деньги для помощи им? Разве не я распорядился устроить палаточный городок и обеспечить питание и другую помощь?

— Да, но эти меры предпринимают и другие бургомистры, — фыркнула Берти. — Это, всё, как то формально, без души и истинного сочувствия. Беженцы нуждаются в большем. Этих мер недостаточно.

— Но то, что ты хочешь — это уж слишком! — возмутился Франц Фон Клюхенбах. — Надо же додуматься до такого: пустить их жить в наш дом!

— Да всего-то, несколько человек! — воскликнула Берти.

— Ни за что! А как же мама? Как ты?

— А что мама? И что я? — девушка с недоумением и искреннем удивлением взглянула на Фрранца Фон Клюхенбаха.

— Да как это что?! — возмутился и засопел бургомистр. — Дома ты привыкла расхаживать... свободно, часто в нижнем белье. Мы привыкли к определенному порядку. А тут рядом будет несколько молодых мужчин!

— И что?! — воскликнула Берти.

— Так ты и перед ними будешь расхаживать в ночнушках, в трусах и лифчиках?

— Ну не то чтобы... , — пробормотала несколько опешившая Берти. — Я ведь не голая хожу. И они не дикари, какие-нибудь.

— Судя по их поведению из новостей, так не скажешь, — пробормотал Франц.

— Что?

— Ничего. Разговор окончен.

— Но папа!

— Я сказал, Альбертина — разговор окончен. Мигранты будут жить в палаточном городке вплоть до распоряжения нашего правительства.

— Тогда... Тогда я и девочки будем туда ходить! Помогать им! — выпалила дочь.

— Да ни за что! Это недопустимо! Те девочки — это твои подружки?

— Ну да, Анетт и Гретта.

— Они, тоже так думают, как ты?

— Мы все так считаем, — каким-то особенно торжественным тоном ответила Берти. — Мы, даже хотим создать молодежную организацию для помощи беженцам. Здесь в Германии они должны почувствовать не только тепло и радушие, но и то что их любят, готовы принять всей душой и тел... ой... Я хотела сказать... Хотела... В общем этим людям нужно помогать.

Несколько мгновений бургомистр буравил Берти взглядом, потом сказал:

— Никаких хождений в лагерь. Ясно? Там будет находится полиция. И тебя арестуют, не смотря на то, что ты моя дочь.

— Но папа!

— Я всё сказал! Пусть Анетт и Гретта поступают, как хотят — это в конце концов забота их родителей. А