Рассказы плохой девчонки. Рассказ N1. Воспитание строптивого

Это началось где-то через год после гибели отца в автокатастрофе. Ничего необычного: ехал ночью, дорога была обледенелой, на крутом повороте машину занесло, а там крутой откос. Не он первый там разбился, не он последний. Мы, конечно, горевали после его смерти, но не очень, да и другие тоже не страдали от горя. Во-первых, по характеру отец был мелкий деспот, очень уж ему нравилось унижать зависящих от него людей. Сколько гадостей перенесли мы от него — не передать. А, во-вторых, всем было отлично известно, что у отца было несколько любовниц, от одной из них он как раз и ехал в ту ночь. В общем, помер Максим, ну и хрен с ним.

Надо, наверное, представить действующих лиц. Итак, я, девочка по имени Алёна тринадцати лет, классическая блондинка: белокурые волосы, огромные голубые глаза, охренительная фигура. Мальчишки так и слетались, как пчёлы на мёд. Только мне на них было нассать. У меня есть сестра Сашка, ей уже пятнадцать лет, она классическая рыжая: и мордочка, и фигура — зашибись, но вот характер до невозможности стервозный. Ещё у нас есть брат Андрей двенадцати лет, малолетний оболтус, любимчик папеньки и, особенно, маменьки. Обожает шпионить за нами и ябедничать маме. Ну и наша маман Наталья Павловна — дама тридцати трёх лет, рыжая, стервозная красотка. Обожала нас наказывать, подзатыльники и оплеухи от неё только так мы получали, а раз в неделю то меня, то сестру, а то и обоих, — по очереди, разумеется, — привязывали к специальной кушетке и секли, у маман был набор плетей, ремней и прутьев для экзекуции. Естественно, не миновала сия чаша и братика Андрюшку.

Ещё одно обстоятельство не давало горевать нам с сестрой: отец испытывал какую-то патологическую ненависть к сексменьшинствам. Понятия не имею почему, но он прямо-таки зверел при малейшем упоминании о них. А мы с сестричкой уже энное время занимались розовой любовью. Что бы с нами сделал папашка, узнав об этом — страшно и подумать.

Нашу тайну мы как могли берегли от домашних, особенно от пронырливых глазёнок Андрейки. Что удумает это маленькое чудовище, прознав о наших отношениях — представить было невозможно, его мозг был неистощим на всевозможные гадости и подлянки. Однако изобретательность нашего братца оказалась выше нашей предусмотрительности и осторожности.

Мы как раз лежали в позе девяносто шесть и вылизывали друг друга, активно помогая пальчиками, забыв про всё на свете, — как вдруг двери комнаты сестры распахнулась, — дурёха забыла закрыть, а я забыла проверить, — и вошёл торжествующий брат. По нашим расчётам, его не должно было быть ещё как минимум часа полтора, но вот оно явилось со счастливой улыбкой на половину морды лица. Этот придурок вообразил, что отныне мы в его лапках и можно требовать всего, чего вздумается. Ага, щаз-з-з!

Когда брательник заговорил, его речь далеко была от классических образцов русского языка:

— Ах вы сучки! — а рожа прямо сияющая. — Вот вы чем занимаетесь! Вот мама будет рада узнать, что