Второй урожай запретных плодов

Костя не сразу понял, что я его «спалил». С его позиции удобно было наблюдать за общей панорамой моего дивана. Под определенным углом, он почти целиком просматривался в дверном проеме. Но вот рассмотреть мелкие детали было затруднительно. И быльца мешали, и откосы дверные. В общем, осознал Костя, что раскрыт, лишь, когда я дружелюбно помахал ему рукой. Бедняга перепугался и стушевался. Даже попытался притвориться спящим.

Но сразу понял, что отпираться бесполезно. Сложил руки «домиком» на груди в беззвучной мольбе, вроде как извиняясь. Я в ответ покрутил пальцем у виска, мол, ты чего дружище, сбрендил? Нашел, за что извиняться. Затем приложил пару пальцев к губам, жестом приглашая выйти покурить. Он, раздосадовано, указал куда — то вниз, на покрывало. Я понял, что он имеет ввиду эрекцию, которая до сих пор не покинула его. Костя попросил меня жестами, подождать снаружи, а он успокоится, и сразу подтянется.

Я скрутил ему в ответ колечко «ОК» из пальцев. Попросил Олю перелечь к стенке, намереваясь подняться с дивана. Она шепотом поинтересовалась:

— Ты куда?

— Покурить.

— Я тоже хочу, дай что-нибудь накинуть.

— Футболка пойдет?

— Да она же мне короткая будет, до трусиков.

— Да ну брось! Ты ж не звезда экранов, и там нет кучи репортеров. Никто тебя не увидит! Три часа ночи, елки, спят все!

— Все равно, я так не могу.

— Ну, в простыню завернись тогда.

— Точно! Как я сразу не догадалась.

Через пару минут мы уже блаженно затягивались сигаретным дымком, сидя на, помянутой в первой части, скамеечке у самого входа в наше жилище. Оля курила молча, задумчиво разглядывая тлеющую сигарету после каждой затяжки. Я тоже молчал, наслаждаясь предрассветной тишиной. Мы уже почти докурили, когда дверь со скрипом приоткрылась, и из-за неё выскользнул Костя на цыпочках. С эрекцией он совладал, поскольку узкие спортивные шорты не топорщились в области паха. Больше на нем ничего из одежды было.

Мой друг оказался талантливым актером. Очень натурально изобразил заспанный вид, поежился от холода, и попросил у меня сигаретку. Вежливо приветствовал нас, и спросил:

— Как погуляли? Где были?

— Да нормально прогулялись. На набережной потусили, к морю сходили. Сейчас докурим — и спать пойдем, Оле далеко до дома добираться, у нас переночует.

— Переутрует, — с улыбкой поправила меня девушка, тщательно затушивая окурок в металлической баночке из-под кофе, служившей нам пепельницей.

— Поняяятно, — Костик наигранно зевнул, — Во–сколько на пляж пойдем?

Судя по-идиотскому вопросу, мой товарищ был смущен не на шутку. Он довольно робок в общении с дамами. Я знаю его повадки в подобных ситуациях. Если протяжно зевает, значит, не знает, чем паузу заполнить. Пока зевает — судорожно соображает, что бы такое ляпнуть. И, почти всегда, ляпает какой — нибудь бред. Про пляж — это он еще относительно нормально придумал. Порой, бывает, такое выдает, что не сразу понимаешь к чему это сказано, и куда его притулить. Тупит, одним словом. Тогда мне приходится эту тему подхватывать, и сглаживать углы. В остальном же —