Дочь жреца

— Как поживает моя самая прекрасная из дочерей?... Хм...

Сладкие вопли пытуемой на ложе рабыни стали ответом жрецу. Он приостановился в дверях, созерцая жадную оргию. Затем вошел и двери за ним тут же притворились. Зал был пропитан запахами страсти и похоти. В крики жертвы вплеталось хлюпанье и шлепки от соприкосновений разгоряченных тел.

— Папа... ооох... папа я сейчас кончу!..

— Я подожду, радость моя, — Ксан выбрал одну из кушеток и присел там, внимательно изучая блюдо с фруктами у изголовья. Взял тугую налитую ягодку винограда и с удовольствием разжевал. Потом еще одну..

— Аааа госпожааа! Ваш член! Он сейчас проткнет меня!

— Дааа... да возьми все, маленькая шлюха!..

Кровать дрожала и тряслась, хотя виной тому были вовсе не совокупляющиеся на ней юные женщины. Ксан специально велел сделать такое ложе для своей дочери, чтобы польстить ее силе и увеличить ее наслаждение в моменты страсти.

— О! Ооо! Аааа!... — они кричали на два голоса, нежных девичьих, и надо сказать их вопли не оставили равнодушным даже Ксана. Но вот все стихло, и кровать перестало трястись. Прозрачный полог откинулся и одна из дочерей Ксана, прекрасная Оливия, поднялась с ложа.

Тело ее было гибким и стройным, кожа отливала волнующей смуглостью и сейчас блестела от пота. Маленькие мячики грудей ходили ходуном — девушка дышала часто и тяжело. Она подошла к отцу, взяла один из графинов, и начала пить. Вода серебряными струйками стекала с уголков ее губ, бежала по шее и через ложбинку грудей, вниз к животу. Взгляд Ксана спустился вслед за этими струйками и задержался на длинном смуглом члене, что медленно опадал, выполнив свою задачу. Да, его дочь была необычной. И напоминала ему о сложных годах его правления храмом.

— Сладкую я тебе подарил девочку? — он улыбнулся и потрепал Оливию по бедру.

— Угумм... — промычала она, не отрываясь от кувшина. Ей было всего лишь восемнадцать, и похоть в ней плескала через край. Вот и теперь, от небольшой ласки, от того как теплая отцовская ладонь стерла с ее бедра струйку воды, длинный тонкий член начал вновь наливаться, не успев до конца опасть. На головке Ксан заметил разводы крови. Дочери он всегда дарил только девственниц. Кого-то она оставляла, кого-то отдавала в храм, прислуживать при алтарях или на кухнях. Участь не самая худшая для вчерашних рабынь.

Ксан откинулся на кушетку, разглядывая плод своих чресел. Лицом она была подобна женщине, хотя тело ее и наливалось с каждым годом все большей силой и крепость, какая пристала лишь мужчинам. Грудь ее осталась по-девчачьи маленькой, а бедра вполне уверенно раздались вширь. Оливия допила воду и залезла к отцу на кушетку, устроившись у него в ногах. Она была естественна и грациозна как молодой гепард. Ксан улыбнулся ей и посмотрел в сторону ложа. Там в простынях слабо ворочалась юная рабыня, только что ставшая женщиной.

— Ты неаккуратна с ними, милая. Спустила ей внутрь?

Оливия пристыжено кивнула. Теперь, когда похоть отступила,