Мне заказали продолжение рассказа, и я взяла на себя смелость и дерзнула написать продолжение этой истории.
Прошла неделя после посещения гаража Петра. Завертевшись в круговерти деловых будней, я как-то подзабыл подробности произошедшего, подробности того, как неказистые папашка и его сыночек отодрали двух красоток блондинок. Иногда даже казалось, что все это мне привиделось — Виталик, полуслабоумный детина в грязной робе, дерет на капоте гламурную киску какого-то папика. Ну, очень не вязалось различие в их социальном статусе с тем, что произошло в темном гараже. Вспоминая подробности, я посмеивался над неудачницами, а потом смотрел на свою подтянутую жену-красавицу и думал, что уж она быстренько отшила бы что Петра, что его сыночка, Виталика.
Тот день не задался с самого начала. Мы проспали и собирались в спешке, но при этом моя Алина умудрилась выглядеть как всегда сногсшибательно: короткие сапожки танкетки, черные чулки, подчеркивающие изящество длинных ножек, мини-юбка, обтягивающая подкачанную попку, короткая курточка с пушистым мехом. А уж когда она успела наложить стильный макияж и создать стильную прическу «ракушку», вообще непонятно.
Затем на работе возник небольшой аврал, но к концу рабочего дня все пришло в норму, и даже больше — нам неожиданно выплатили премиальные за предыдущий заказ. Коллеги звали меня обмыть это дело, но я сам решил проверить нашу машинку, а заодно выплатить Петру часть денег за ремонт.
Алина почему-то не отвечала на звонки, видимо сел аккумулятор, поэтому я отправил СМС и двинулся в путь. Дорога до гаража Петра заняла немало времени — сначала метро, потом электричка и, наконец, разбитая грунтовка. К тому же не особенно зная дорогу, я немного заплутал и вышел к стоящему немного особняком гаражу со стороны леса, когда уже спустились сумерки.
На заднем фасаде бетонной коробки едва теплилось одинокое окошко с чуть приоткрытой рамой. Я с любопытством заглянул туда и обмер. Передо мной мгновенно пронеслись воспоминания о прошлом визите. Все то же самое — тусклый свет единственной лампочки, теряющиеся в темноте старые шины, какие-то железяки и два автомобиля, из которых рассмотреть можно было только наш... И две фигуры, слабо различимые из—за плохого освещения и давно немытого стекла. И тот же контраст в этих фигурах. Одна — стройная подтянутая фигурка молодой женщины или девушки, явно заботящейся о своей внешности, а вторая (явно Петра) — даже сейчас различимо оплывшая, приземистая, в мешковатом комбинезоне, с плюгавой головой и смотревшаяся нонсенсом рядом со стройными, изящными и женственными линиями первой.
На этот раз внутри гаража громко играла музыка, и бурный диалог между Петром и женщиной мне приходилось практически угадывать. Я еще больше приблизился к грязному окну, чтобы не пропустить самого интересного. Заодно я смог хотя бы немного разглядеть происходящее, хотя лица и кисти рук по-прежнему казались всего лишь белыми пятнами на фоне полутьмы.
По всей видимости, Петр уже предпринял первую атаку на добродетель новой жертвы, т. к. ее сдавленный голосок, плохо различимый за музыкой, вроде как дрожал, и в нем