Время перемен. Часть 2

На следующий день я проснулся с больной задницей и неприятными мыслями о вчерашних событиях. Кое-как переставляя ноги, я добрался до ванной. Пописав, я включил душ и встал под теплые струи воды.

Раздался стук в дверь, и мамин голос сказал, чтобы я открыл.

После произошедшего стесняться маму было глупо. Я открыл дверь и она вошла.

— Как себя чувствуешь?

— Нормально, только попа болит, — признался я.

— Ничего страшного, у меня есть обезболивающая мазь. Сейчас мы тебя помоем и смажем твою попку, — она широко улыбнулась и скинула халатик, под которым ничего не было.

Мама сказала мне, чтобы я чуть нагнулся и раздвинул ягодицы. Я послушался ее и почувствовал, как ее пальчик начал смазывать мой анус чем-то, придающим легкую прохладу и обезболивание. Немного пройдясь по колечку, пальчик проворно юркнул внутрь, прямо в прямую кишку, заработав там.

Мазь и впрямь придавала облегчение, так что вскоре неприятный зуд и жжение прошли. Вместо этого, я почувствовал, что начинаю заводиться от маминого пальчика, работавшего в моей попе. Однако, стоило моему члену начать наливаться силой, как мама вытащила из меня палец, и приятное ощущение прошло.

— Ну как? Полегчало? — заботливо спросила мама.

— Ага, — кивнул я, немного раздосадовано.

— Хорошо, теперь можем и помыться.

Мама полила меня водой из рассекателя и собственноручно намылила меня мочалкой с гелем для душа. Все это время я просто стоял без движения, полностью поддавшись маминым действиям.

Когда купание было закончено, мама сказала:

— А теперь мы тебя побреем.

— В смысле? — удивился я.

— Сейчас увидишь.

Мама взяла какой-то тюбик и выдавила из него в ладонь какую-то пену, очень похожую на пену для бритья. Но вместо того, чтобы нанести ее на мой подбородок, мама стала натирать ею мой пах, мошонку и между ягодицами, там, где росли волосы. После этого она взяла одноразовую бритву и осторожно побрила меня.

Вслед за интимными местами наступила очередь подмышек. Но и этого оказалось мало — мама начала брить мои ноги.

— Это еще зачем? — удивился я.

— У хорошей девочки не должно быть ни одного лишнего волоска, — мама улыбнулась.

— А я-то тут причем? — возмутился я, но мама больно шлепнула меня ладошкой по попе и сказала, чтобы я замолчал.

Когда с мытьем-бритьем было закончено, мама вытерла меня насухо и отвела в свою комнату.

Там я увидел у нее на кровати кучу девчоночьих шмоток.

— Это еще что такое? — недоуменно спросил я.

— Теперь это твоя одежда, — сказала мама таким будничным тоном, будто о погоде говорила. — Надеюсь, вещи тебе подойдут, я выбирала на глаз.

— Я не буду это одевать, — сказал я, показав на одежду.

Мама вздохнула и закатила глаза, будто ей надоело объяснять мне прописные истины:

— Послушай, ты трахался в попу и кончал от того, что тебя имеют. Так делают только девочки, а девочки носят девчачью одежду, понятно? Ты — девочка, так что и одеваться будешь как девочка.

— Ничего я не буду, — запротестовал я.

— Послушай, если ты наденешь это, я сегодня докажу тебе, что ты —