Неяды

какие-то напряженные. Озирались по сторонам. Женька, подливая масла в огонь, зачем-то зарядил и поставил рядом свой карабин, который больше раздражал всех, чем успокаивал. Я как могла, пыталась разрядить обстановку. Шутила, говорила бодрым тоном. Вроде все успокоились. Доужинали, попили чаю. Я собиралась идти мыть посуду к озеру, но Настя попросила меня зайти с ней в палатку. Она взяла меня за руку, и я почувствовала, как ее бьет дрожь. Бедняжка так и не смогла успокоиться. Когда мы залезли в палатку, Настя, зажав рукой рот, принялась тихо рыдать. Я обхватила ее за плечи и прижала к себе.

— Ты что? — шептала я ей на ухо, — Ты что, Настенька? Успокойся. Все уже хорошо.

Но Настя продолжала всхлипывать, уткнувшись лицом мне в плече. Она проплакалась, а потом, рассказала мне все, что случилось там в лесу. Конечно, нельзя такие вещи писать в дневнике, но так как эти записи только для меня, я лучше запишу все ее слова, пока они свежи в памяти. Когда Олег спускался с дерева, а Настя, сходив в туалет, хотела встать и надеть трусики, она почувствовала, как какой-то легкий ветерок, похожий на дыхание, пробежал по ее попе и через секунду что-то твердое, скользкое и холодное скользнуло по ее ягодицам, промежности и вошло внутрь. От неожиданности и боли она громко закричала и рванулась вперед. Она сказала, что по ощущениям это было похоже на какое-то скользкое щупальце сантиметра два в диаметре. После крика Насти оно тут же выскользнуло из нее и исчезло. Когда она надела трусики и обернулась, то увидела только траву и ствол дерева, под которым она сидела. Больше ничего не было. Когда она рассказала Антону про случившееся, они обыскали все окрестности, но ничего подозрительного не нашли. Настя сказала, что она постоянно чувствует теперь холодок внутри себя и какое-то жжение на тех местах, куда прикасалось это щупальце. Сначала она думала, что это от испуга, но после ужина жжение все сильнее и сильнее и она не знает что делать.

— Давай я посмотрю, — предложила я.

Настя покраснела и наотрез отказалась. Я видела, как она зажала руку между ног и пыталась ей там двигать, чтобы снять зуд. Я убедила ее, что надо обследоваться. Может там ожег. Мало ли что это могло быть. Настя покраснела как рак, и при свете фонарика, стала расстегивать молнию на брюках. Она закусила губу и стянула вниз брюки. На ее зеленых трусиках отчетливо выделялась влажная полоска. Скорее всего, не промокнула промежность после того как сходила в туалет. Ей ведь было не до этого. Когда она, привстав на корточки, спустила трусики, я поняла, что дело не только в этом. Ее половые губки были красными, как от возбуждения и все влажные, а между темными волосиками лобка были маленькие капельки какой-то белой жидкости или слизи. Настя попросила меня сесть у входа, чтобы никто не мог заглянуть в палатку и,