Про измену

ни за что не позволил бы себе поступить подобным образом, в конце концов, где-то в этой мешанине оставался бумажник с деньгами, визитница, телефон и другие вещи, которым вряд ли бы пошел на пользу длительный контакт с влагой. Но это было бы в иной ситуации, а сейчас, расправившись с тряпьём, мужчина блаженно бросился под обжигающие для охлаждённой кожи струи воды. Он самозабвенно отдался ощущению тепла, которое окутывает тело снаружи и постепенно проникает внутрь, разогревая окоченевшие конечности и, словно бы, грея не только плоть, но саму душу. Казалось, что вместе с холодом и ощущением неприятной дождевой липкости его тело покидают и переживания этого дня, будто все они остались фантомами где-то там, за дверью наполнившейся паром душевой, будто горячие нити душа, провели черту между мужчиной и невзгодами, навсегда размежевав их.

Вадим утонул в этих проникновенных ощущениях и потерял счёт времени, такого дорого для него в повседневной жизни и такого постоянно нехватающего. Его напряжённый график и абсолютная сосредоточенность на работе настолько подчинили всю жизнь мужчины себе, что сейчас неожиданная пауза в этой бесконечной гонке стала глотком чистого воздуха, порывом освежающего ветра, который разметал опостылевшую суету его будней. Подумать только, ещё полчаса назад ему казалось, что жизнь его подошла к черте, за которой ей суждено было превратиться в мрачную пучину скорби, но действительность как всегда оказалась куда как изобретательнее, неожиданней и, что греха таить, значительно более интригующей.

Прогревшись в достаточной степени, мужчина с удовольствием растёр тело мочалкой и смыв с себя всю грязь командировки и досаду прошлого, нащупал крючок на стене у ванной. В действительности он ожидал ощутить под пальцами махровую мякоть своего халата, но внезапным озарением пришло воспоминание, что как раз его-то он и передал девушке Жанне, неожиданно вторгшейся в его жизнь. Вадим отдёрнул занавеску и осмотрел помещение — ничего хоть сколько-то походящего на искомое не наблюдалось, из возможных вариантов были только полотенца, каждого из которых едва ли хватило бы, чтобы прикрыться от пояса до середины бедра. Конечно, оставалась возможность заново одеться в слякотную одежду прошлого дня, но, едва забрезжив, эта идея была мгновенно отметена.

«Блин, в конце концов, это мой дом, чёрт побери!» — подумал Вадим, внутренне хорохорясь, и, перепоясавшись полотенцем, вынырнул с облаком пара в коридор.

— Оксана, — тихо позвал он.

Но ответа не было.

Муж прислушался — из комнаты всё так же доносились переливы классической музыки и больше ничего. Тогда он бесшумно подошёл к двери и заглянул внутрь.

Оксана шептала девушке на ухо слова утешения, стремясь вернуть ей присутствие духа. Она слышала, как Вадим прошлёпал в ванную комнату, и как хлопнула газовая колонка, начиная свою работу. Женщина разрывалась между подрагивающим от слёз комочком у себя на груди и своим единственным мужчиной, скрывшимся за дверью ванной. Ей хотелось одновременно утешить Жанну и оказаться там, вновь увидеть любимого человека, прикоснуться к нему, нырнуть под горячие струи воды и прижаться к подтянутому мужскому телу.