Коктейль Молотовой

её от необходимости думать о последствиях.

— Да, можно, — она закивала.

Макс соскочил с лёгкостью оленя и, встав напротив, вытянулся во весь рост. Он стоял под самой лампочкой, почти касаясь её головой. Его заросшее хозяйство, размером с добрый кулак покачивалось в паху связкой из разомлевшей розовой мошонки и толстой колбаски. Катя невольно сжала губки в ухмылке, глазки метнулись влево на парней, затем на пол. Она попробовала изучать свои руки, маникюрчик, но гениталии Макса, выставленные на самое видное место в парилке, невозможно было выкинуть из головы. Головка члена выдавалась контурами под тонкой кожей, толстая вена, берущая начало у лобка, разделяла орган ложбинкой, расползалась венками по стволу, который тяжело покачивался вместе с яичками, стоило лишь Максу переступить с ноги на ногу. Катя и хотела бы захихикать, но все уж, видимо, попривыкли к наготе, и только она одна оставалась закомплексованной дурочкой.

Парни вернулись к разговору о машинах и получении прав на вождение. Макс зачерпнул водички, его яйца красочно колыхались между ног, Катя не могла оторвать от них глаз. Пошёл эвкалиптовый пар, густой приятный запах медленно наполнил пространство.

— М-м-м, какая прелесть! — выразила общее восхищение Лена. Она обхватила грудки руками, как делала это в раздевалке перед зеркалом. Бледно-розовые соски торчали между пальцами, Лена явно натирала их, испытывая возбуждение.

Грациозной кошечкой она поднялась с лавки, выгнулась в спинке и, покачивая бёдрами, пошла к выходу. Парни жадно следили за игрой ягодиц.

— Что-то мне пить хочется, — бросила она в сторону парней. — Кто со мной?

Им не нужно было повторять дважды. Ошалело пялясь на её сиськи и попу, Макс, Дёня и Андрей саранчой попрыгали с лавки и устремились за богиней, соблазняющей их неспроста.

Катя вдруг осталась в парилке одна с братом. Только Витя, извечный труженик невидимого фронта, пас сестрицу, чтобы она не залетела, куда не следует.

— В парилке осталось семеро, — усмехнулась она презрительно.

— Почему семеро? — насторожился брат.

— Ну как же: я и мой брат «шестёрка», — она раздражённо почесала ногу.

— Всё шутишь, — насупился он. — Как твой, кстати, экзамен по английскому?

— Мама интересуется?

— Нет, я.

— А что вот тебе за дело? — сказала она заплетающимся языком. — Что ты всё бегаешь за мной и докладываешь мамочке, а? Интересно тебе, как я экзамен сдала?

— Да, интересно, — Витя сел ровнее, с вызовом уставился на сестру.

— Завалила я экзамен! Всё, доволен? — её глаза сверкнули гневом. — Пойду теперь работать в салон связи.

Его взгляд смягчился.

— Катюша, но можно же попробовать ещё куда-нибудь поступить.

— А я не хочу куда-нибудь! — взорвалась она, подскочила с лавки, как ошпаренная, и рванулась к двери.

— Достали все! — выплюнула она напоследок перед тем, как громко хлопнуть дверью.

Витя опустил голову на грудь. Раздражённо расчёсывая ногтями распаренную кожу на ногах, он думал о том, какая же сестра всё-таки упрямая коза, спонтанная, деловая, своенравная, истеричная.

11
Когда он вернулся в комнату отдыха, там уже шла игра в карты полным ходом.

Стало жарко, алкоголь окончательно разгладил шероховатости общения,