Эра бесстыдства. Часть 1: Отпуск. День приезда

кому он принадлежит. Эти двое были здесь явно не к месту. Глаза Ахмеда на выкате упёрлись в обнажённую Катю, челюсть в изумлении отвисла. Кисса пыталась растормошить его, но безуспешно и даже на голую Свету он не обратил никакого внимания. Зато его член почувствовал добычу и рвался из шаровар.

— Ну вот тебе и молодой, и горячий. — кивнул я на молодого араба, обращаясь к Кате, которая пыталась прикрыться ладошками.

— Кисса, милая, одолжи своего самца для утоления сексуального голода этой прекрасной дамы. — Смотри, он уже созрел и сейчас в трусы кончит, или тебя до свадьбы возьмёт.

— Ахмед, Ахмед! Пойдём отсюда! А?

— Отстань, женщина!

— Ах так? Тогда у нас все кончено, и я отдамся этому доброму господину!

— Что ты мне голову морочишь? Делай ты, что хочешь.

— Ты же обещал на мне жениться?

— Одно другому не мешает!

— Ты в своём Париже совсем голову потерял? Я серьёзно говорю!

Но Ахмед как под гипнозом приблизился к кровати и протянул руки к Кате.

— Женщина, стань моей, а? — нежно попросил он.

Катя зарделась, явно польщённая этим предложением, но вопросительно посмотрела на меня.

— Мы с тобой ещё покувыркаемся, а сейчас пользуйся моментом.

— Блин! Без меня никто не на что решиться не может? — вышла из душа мокрая Света и без предупреждения стащила с Ахмеда шаровары. Достойный любования фаллос араба взвился к пупку и заблестел лоснящейся головкой.

— О — О! — вырвалось у всех присутствующих женщин.

— Вот, а ты не хотела. Милая, раздвинь ножки. — опрокинул я на спину Катю.

Молодой лев бросился на свою жертву. Катя с вожделением смотрела как большая пунцовая, головка приближается к её вагине. Она вскрикнула, когда член араба ворвался в её лоно и ещё шире раскинула ляжки. Парень темпераментно задвигал своим сухощавым задом.

— Кисса, кому ты тут собиралась отдаться? — хитро прищурилась Света, выводя из ступора девушку.

— Да! Сволочь! И прямо сейчас! — встрепенулась она и начала судорожно расстёгивать пуговицы рубашки.

— Нет, милые. Сейчас у меня ничего не получится, вот. — я потряс опавшим членом. — На восстановление мне нужно не менее двух часов, а потом — милости прошу.

— А если я пососу? — Кисса уже освободилась от рубашки и расстёгивала юбку.

— Встанет, возможно, но требуемой твёрдости не будет.

— А мне всё равно! Вот! — она стояла передо мной в лифчике, который могла бы и не носить, и в маленьких трусиках. — Возьми меня! Сейчас! Прямо при этом уроде!

Она покосилась на действующую в совокуплении пару.

— Девочка, ты же будешь потом всю жизнь проклинать эту минуту.

— Возьми меня, или я тебе противна? Я что совсем никому не нужна!? — она была близка к истерике.

— Иди сюда, дурёшка. Ты симпатичная, сладкая девочка. Дай я тебя поцелую.

Я уложил Киссу на соседнюю кровать прильнул к дрожащим губам. Руки гладили её бархатное смуглое тело, пальцы заползли под лифчик и помяли маленькие плотные груди. Она обняла меня за шею. Лифчик полетел в сторону. Трепетное тело прижалось ко мне