происходящее. Матвей придвинулся, и как завороженный уставился на мою вульву.
— Можно? — робко протянул руку. Я кивнула. Он положил теплую сухую ладонь мне на промежность. Поднял глаза.
— Я полижу?
— Давай, — откинулась на спинку. Мальчик ласково и осторожно водил языком по моим складочкам, посасывал их, гладил бедра. Я скосила глаза на старших братьев. Они напряженно следили за каждым движением брата. Я сняла одну бретельку, потом вторую, освободила груди. Поманила парней пальцем. Они мгновенно присосались ко мне с двух сторон. Три языка обрабатывали меня, три пары рук гладили все смелее.
— Тут неудобно, пойдемте в спальню.
На кровати Марка мы, уже голые, поместились кое-ак.
— Давайте на полу? — предложил Макс. Мы покидали одеяла и подушки на свободное пространство, я упала на спину, а мужчины окружили меня. Дальше все было как во сне. Одном длинном, жарком, влажном и развратном сне. Марк разводил мои складочки перед Матвеем, а тот вылизывал их, проникая пальцами во влагалище. Макс ласкал мою грудь, его старший брат шею. Я обхватывала плечи Матвея ногами и кончала от кунилингуса, чтобы тут же получить в себя вместо языка член. Я трахалась с ними по очереди и втроем, потом вчетвером. Брала по два член в рот, стояла у стены, пока снизу меня ласкали в четыре руки, сжималась от оргазмов, которые накатывали один за другим. Мое тело покрылось спермой, потому что сегодня все кончали мне на грудь. Мои соски распухли и покраснели от пальцев, которые выкручивали их до боли, и языков, что нежно посасывали их, успокаивая жжение. Небо зажглось рассветом, когда я в очередной раз кончила, вскрикнула и выпустила член Марка изо рта. Он кончал на меня, пока Макс с Матвеем по очереди входили в мое влагалище, чтобы затем тоже кончить на попку. Я упала среди мокрых мужских тел, дергаясь в самом длинном оргазме за свою жизнь. Затих последний стон.
— Представляю, что там у меня внизу сейчас, — рот немного болел после стольких минетов, но это была приятная усталость. Матвей заглянул мне между ног и подул. От этого стало так щекотно.
— Ты очень красивая сейчас. Красная, влажная и раскрытая, как роза.
— Да ты поэт. А теперь спать, — и будто по команде, мы провалились в сон.