Кто в кого вошёл... Часть 10: Зина и тюлень

что никогда не видел, как выглядит твоя голая блядь в обществе мужчин?

— Да. Я никогда не видел свою голую жену в обществе других мужчин. А что моя жена уже и блядь?

С этими словами Тюлень просто поразил всех присутствующих он стал расстёгивать рубашку и когда прикоснулся к ремню брюк — все, наконец-то сообразили, что он оказывается ситуацию видел с точки зрения того, что и ему тоже надо было вместе с женой стать голой. Ашот дал понять, что это касается только женского полу. И муж, наконец-то, заулыбался и очухался...

— Нет. Без моего приказа ни одна моя сотрудница не имеет право быть блядью. Блядь она только для меня и для моего друга Арсена. Но ты, тряпка, не волнуйся, нам трахать твою жену пока никак не хочется. Да и другим ебать её ПОКА без спроса не дадим. В отличии от тебя, чмо, мы своих блядей всегда контролируем. И мне всё равно кто именно из шлюх безоговорочно мне будет на работе подчинятся. Эта, сучка — твоя жена, или другая шлюха. Мне важно, чтобы муж моей штатной подстилки был в курсе какой именно он договор подписывает. Подписывай и убывайте из моего кабинета. И до завтра. Или не подписывайте и уёбывайте оба на всегда с моего кабинета на все четыре стороны.

С этими словами сама же Зинка наподдавала пощёчин своему мужу. Было видно, что и Зинка сейчас вот-вот сорвётся с катушек от пере-волнения. Но вот видимо эти пощёчины от голой жены и вывели толстого мужика из штопора. Он залепетал, что-то типа: «Зина всё ради тебя. Я Зина тебя очень люблю». С этими словами морда его стала в раз и красной, и фиолетовой.

— Ашот, мне кажется, что у нас есть выбор, зачем нам проблемы с этой тряпкой? В каждой семье у русских мечта у мужей подложить жену под настоящих джигитов. А это, что за фуфло — его жене предлагают лишь только консумацию, а у него вид такой, что он чем-то не доволен. Или ты муж русской бляди и не веришь своему счастью, что телом твоей жены будут наслаждаться настоящий кавказские мужчины? Вас тут обоих не должно быть через пять минут — другой муж всё сделает, но уже для своей жены.

В отличии от Ашота голос Арсена обладал тоном нажима.

Теперь муж Зинки как бы попал в лапы своего Господина. Когда Господин вообще не говорит об альтернативных путях. А став, под таким нажимом рабом, то и раб счастлив, что ему не дают ни каких альтернатив.

Муж Зинки взял «под козырёк». Опять, вытянувшись в струнку, он тут же с дрожащими руками потянулся подписывать документы. А тем временем Зинка оделась уже не в свою одежду, а в одежду горничной.

А её собственная одежда осталась у входа рядом с двумя комплектами одежды каких-то других женщин. Арсен указал пальцам на эти три комплекта оставшиеся на стульях

— Вот, не твою первую забирают с